Поставить мир на кон
Шрифт:
Если бы это было так просто сделать.
Тем не менее, я решил последовать его совету. Да только пока делал первый глоток, успел понять, что какие бы эпитеты не заслужил этот напиток, помочь мне он вряд ли может. Потому и отставил бокал в сторону, представляя, что именно сейчас чувствовал мой друг в ожидании моего приговора.
— Тинир не разделял души Леры и Таси. — Как ни странно, эта фраза далась мне значительно легче, чем я ожидал.
Олейор, выслушав, откинулся на спинку кресла и замер, всматриваясь в мое лицо, словно пытался найти там ответы на возникшие вопросы. И когда я уже начал
— Но каждая из них самостоятельная личность, пусть и ощущается в них совместное прошлое. И в том, что ни одна из них не является неким воплощенным созданием, мы все абсолютно уверены. Если бы что-то не так было с моей женой, либо ты, либо Тахар заметили бы неладное. Да и Тася….
— Прости, — я развел руками, пытаясь передать ему степень моей растерянности, — но я не знаю, как такое может быть. Хотя и уверен, что они обе — один и тот же человек, просто прошедший разный жизненный путь.
— Допустим, — я уже давно заметил: чем сложнее задачка, тем спокойнее и собраннее становится Гадриэль, — что ты прав. Тогда первый вопрос, знает ли об этом Вилдор?
— Нет, — твердо произнес Олейор.
— Нет, — без всяких сомнений повторил за ним я, и приподнял бровь, в ожидании мнения самого лорда.
— Скорее нет, чем да, — не до конца разделил нашу уверенность он. Но вынужден был пояснить, потому, как ни одного из нас двоих его краткость не удовлетворила. — В отличие от вас, я имею возможность сравнивать, помня того Вилдора, которого встретил на Дариане, и видя перед глазами этого. Что-то произошло несколько дней тому назад, что резко изменило его поведение. И хотя внешне это почти не заметно, кое-что бросается в глаза. Он словно пытается соответствовать тому образу, который у нас когда-то сложился, но иногда забывается и вот тогда-то и проскальзывает тот, другой Вилдор.
— Но какое отношение это имеет к Лере?
В отличие от Олейора, я понял, о чем говорил наш черноволосый друг. И хотя мне не приходилось видеть бывшего ялтара до его мнимой смерти, рассказ Гадриэля был настолько подробным и красочным, что мне удалось ощутить все, что им там пришлось испытать.
— Самое прямое, — глядя в глаза другу, произнес я, коря себя за некоторую поспешность выводов. — Он считает, что дарианский кошмар, как называет его мама, ищет те же ответы, что и мы. А значит, еще не знает, но уже догадывается.
— И ищет он их на Дариане, — продолжил мои рассуждения неугомонный любитель чужих интриг. — И для того, чтобы заполучить их, ему нужна была именно Лера, словно суть загадки именно в ней.
— Но попытку похищения спланировал не он, — парировал ему Олейор, разобравшись в сказанном.
— Но она прекрасно вписывается в наши предположения, — хмыкнул Гадриэль и одарил меня взглядом, после которого не стоило сомневаться в том, что он принял брошенный ему вызов.
— И приводит нас к крылатому берсерку, который не имеет генного маркера Дарианы.
Две удивленные физиономии стали наградой за все мои старания.
— Ты об этом не упоминал, — недовольно проворчал Оли, намекая на наш разговор, когда я рассказал ему о своем присутствии во время того боя.
— Если бы не Саркат, я бы об этом до сих пор не догадался, —
— Значит, другой мир.
— Населенный даймонами? — с долей ехидства я посмотрел на Гадриэля. И только закончив, сообразил, что поймался на элементарную провокацию. Но решил не обращать на это внимания. — Скорее, иная реальность и возможность перехода между ними.
Второй раз застать их врасплох мне не удалось. Они лишь переглянулись и обласкали меня многообещающими улыбками, после которых играть на их нервах мне расхотелось сразу.
— Кто-нибудь из вас слышал о марах?
Олейор отрицательно качнул головой первым, лишь на мгновение опередив нашего третьего друга. Что ж, можно считать эту ночь — ночью моего триумфа. Правда, особой радости от этого я не испытывал.
— Я нашел у Тахара хроники старого мира. Там говорится, что когда-то веер был един и назывался Изначальным. И жили в нем созданные творцом расы, старшей из которых были мары. У меня, конечно, есть несколько иная трактовка всего этого, но она не имеет значения для того, что я хочу рассказать. Так вот, все было похоже на сказку, пока не наступило время, когда практически вся земля покрылась коркой из толстого льда. Первыми начали гибнуть эльфы и драконы. Они меньше всего оказались приспособленными к новым условиям. Затем орки и демоны. Потом очередь дошла и до человеческих племен. И лишь мары спокойно переносили холод и отсутствие пищи. Они хоть и выглядели, как люди, но уже давно утратили человеческую природу, оставив основой своей жизни магию. Но они чувствовали ответственность за тех, кто остался на их попечении, и пытались найти способ их спасти. Кто еще остался жив. И нашли, создав артефакт, который расщепил пространство и разложил его веером, создав копии изначального мира. А вместе с пространством сдвинулось и время, дав возможность избежать полного вымирания во льдах. Так получилось то, что мы имеем.
— Не боюсь ошибиться, сказав, что Изначальный теперь называется Землей. — Взгляд Олейора был жестким и холодным. Что было совсем не удивительно — понимание сути проблемы всегда было его сильно стороной.
Я даже не стал подтверждать, что он прав, просто продолжил свой рассказ.
— В этих хрониках ничего интересного я больше не нашел. Если не считать, конечно, описания маров, отличительной чертой которых было владение магией, которая по действию очень напоминает Равновесия и…
Коронную паузу испортил Гадриэль.
— Крылья. Рельефные крылья с когтями на каждом изломе.
— Которые были только у тех, кого называли воинами. А еще, темная, почти черная кожа, в отличие от светлой у тех, кого называли созидателями.
— Одна раса и такие отличия?
Стоило признать, что меня это поразило не меньше, чем Олейора.
— Да, автор хроник пишет о марах, как об одной расе, в которой уживались две очень непохожие друг на друга касты.
— А дети?
Я покачал головой. Ответить на вопрос Гадриэля я не мог, хотя и сам им задавался.