Постчеловек
Шрифт:
— В волосах? — переспросила она и дотронулась до прически: — А, это… Карандаш. Обычный карандаш.
— Зачем?! — удивился «бык».
Блудница заулыбалась:
— Карандаш пучок держит! Вместо заколки. Не видел никогда?
Мужчина покачал головой.
— Теперь будешь знать, что так тоже можно! Кстати, — слегка понизила она голос, — мне же правильно сказали, что босс любит пучки? Фетиш у него такой?
— Все верно! — кивнул «шкаф». — Пучки и худых шатенок, подходишь по всем параметрам… Инфу теперь открой, скопирую
Девушка подчинилась просьбе-приказу.
— Ты новенькая, да? — углубившись в ее профиль, поинтересовался охранник. — Не видел тебя здесь раньше.
— Да, новенькая. А вообще второй месяц работаю.
— Эх, тяжко тебе сегодня с боссом придется, он у нас такой, знаешь ли… затейник!.. Все, информацию скопировал.
— Надеюсь, она никуда не «уйдет»? Не хотела бы, чтобы мои друзья-знакомые-родственники узнали, чем я зарабатываю на жизнь.
— Не переживай, — отмахнулся «бык», — у нас все чинно и это… благородно, во! — Он на секунду замолчал. — Ладно, вроде все в порядке, проходи. Виктор Палыч ждет тебя внутри. Я буду тут. Если вдруг что понадобится.
Шлюха кивнула и, проскользнув в дверь за спиной охранника, очутилась в личных покоях мэра Северогорска.
— Богато живете, — пробормотала она, пытаясь не щуриться от резкого света хрустальной лампы, висящей под расписным потолком. — Королевские хоромы, блин…
Девушка была невероятно точна в своем определении, комната действительно буквально сияла кричащей роскошью — мраморные стены с золотыми вставками и золотыми же рисунками; развешенные по ним зеркала с вычурными золотыми рамами; резной дубовый стол на золотых ножках; канделябры… Само собой, тоже золотые!.. Шлюха потерла заслезившиеся глаза — блеск благородного металла слепил — и тут же услышала недовольный мужской голос:
— Наконец-то! Что, шлюхобабу в шлюхошколе не учили пунктуальности и педантичности?
Проститутка перевела взгляд на широкую, поистине королевскую кровать, стоявшую на другом конце комнаты меж двух белоснежных колонн.
Там на шелковой простыне развалился толстый облысевший мужик с огромным пивным пузом и обвисшей грудью — мэр Северогорска Виктор Павлович Богатырев. В руке Виктор Павлович держал тлеющую сигару. Трусов на мэре не наблюдалось.
«Фу, какой же он мерзкий», — подумала девушка, перехватывая похотливый взгляд, и извинительно-подобострастно улыбнулась: — Простите, господин мэр! Я у вас впервые, не сразу…
— Впервые? — перебил жирдяй и заинтересованно приподнялся, садясь на пятую точку и в предвкушении свежего мяса всматриваясь в лицо визитерши: — Так и есть, не видал тебя здесь раньше! Точно бы запомнил такую блядскую мордашку! — хохотнул он. — Ну-ка, шалашовка, повернись жопой. Юбку приподними… Хороша-а-а… Теперь вставай на колени и ползи ко мне, поработаешь головой. Она ведь у тебя не только для того, чтобы есть, верно? А я пока докурю, ха-ха!..
— А можно я сначала… выпью? — нерешительно поинтересовалась шлюха. — Все же я у вас в первый…
— Слышь, ты, кракозябра, не наглей… Хотя ладно, хер с тобой, выпей! —
Девушка, одернув короткую юбку, процокала каблуками к столику возле зеркала. Плеснула в стакан темно-янтарного напитка. По комнате разнеслись ароматы сухофруктов, миндаля, кофе и ванили…
«Пятьдесят лет выдержки, серьезно? И спаивает такой коньяк бляди?.. Живут же люди…» — с долей зависти подумала она, делая небольшой глоток. Коньяк заиграл во рту шоколадно-ореховыми нотками, окутывая небо и забираясь под язык свежими фруктами. — Вкусный какой!
— Еще бы, я всякое говно не пью, — раздалось за спиной. — Слышь, потаскушка, тебя как звать-то?
«Потаскушка» повернулась.
— Таня, — дружелюбно улыбнулась она.
— А меня зови Виктором. Без всяких там Палычей и господ! Усекла?
— Да.
— А на ноге у тебя что?
Таня опустила взгляд и указала пальчиком на тонкую полоску-татуировку — окольцевавшую лодыжку змею, поедающую собственный хвост.
— Вот это? Черная гадюка.
— Черная гадюка? Странный выбор для девушки.
— А я люблю змей, — подмигнула шлюха. — Особенно кожаных.
— Во-о-о, такой ты мне нравишься гораздо больше! — хохотнул мэр. — А то зашла — вся какая-то смущенная, зажатая, как целка… Ну что, допила? Давай ползи сюда! — И, развалив колени в стороны, поставил ноги на пол, а сам остался сидеть на кровати.
Таня залпом осушила остатки коньяка и, грохнув стакан об стол, опустилась на четвереньки.
— Давай-давай, ползи-ползи, — подбодрил Богатырев. — Коленки не сотри об ковер!
И девушка поползла, активно виляя задом, словно похотливая кошка. В ногах у Виктора Павловича остановилась, встав на колени.
— Чего застыла? — Мэр положил ладонь ей на затылок и резко придвинул голову к своему хозяйству. — Или забыла, как это делается? Давай подскажу — открываешь рот…
— Массаж.
— Что? — опешил он.
— Я умею делать классный эротический массаж. Давайте начнем с него!
Мэр почесал голову.
— Ты первая шлюха в этой спальне, которая вообще открывает рот по прямому назначению! — рассмеялся Богатырев. — И, знаешь, мне нравится твоя инициативность! Давай массаж! Массаж я люблю! Как и все остальное на букву мэ!
— Ложитесь!
Жирдяй забрался на мягкую кровать и плюхнулся на спину. Таня же, расположившись в его ногах, через голову стащила с себя кофту, оставаясь сверху в одном лифчике. Мгновение помедлив, расстегнула застежку. Свет хрусталя и золота озарил небольшую и крепкую девичью грудь…
— Неплоха! — Мэр привстал и с сальной ухмылкой ущипнул шлюху за сосок.
— Ай! — игриво взвизгнула та и выудила откуда-то флакончик с прозрачной жидкостью. — Масло для эротического массажа, — пояснила она. — Переворачивайтесь, пожалуйста, на живот, и я сделаю вам лучший массаж в мире!