Постельная дипломатия

Селмер Мишель

Она тоже начинала в это верить. И хотя ей хотелось быть независимой, она легко могла представить, как влюбляется в Колина. На самом деле она, наверное, уже немного в него влюбилась. Он был первым мужчиной в ее жизни, который действительно ее понимал. Но они с Диланом шли в комплекте. Если бы Колин пришел и сказал, что любит ее и готов стать отцом, это был бы совсем другой разговор. Но только если бы он говорил это искренне. Хотя у нее было впечатление, что Колин никогда не говорит неискренне.

– Я забыл тебе рассказать, –

сказал он. – Сегодня мне позвонил Хейден Блэк. Насколько я понимаю, он знаменитый криминальный следователь.

– Имя звучит знакомо.

– Так вот, похоже, ему поручили найти хакеров, нанятых АНС, и он будет разговаривать с жертвами в Монтане, где выросли президент и его бывшая любовница. Он слышал, что я проявлял интерес к расследованию, и хотел узнать, не могу ли я поделиться с ним информацией.

– И что ты рассказал?

– Он все это уже знал. Но сенатор отдал ему диск. Для меня просто облегчение узнать, что теперь этим делом занимается настоящий следователь. Надеюсь, что расследование пойдет быстрее.

– Пока тебя не было, у нас тут произошли волнующие события, – сказала Ровена и в ответ на его недоуменный взгляд кивком предложила следовать за ней. – Лучше посмотри.

Они остановились в коридоре перед комнатой Дилана. В дверях стояли детские воротца, а свет из коридора создавал внутри полумрак, которого было как раз достаточно, чтобы различить фигуру мальчика, свернувшегося на своей новой большой кровати – на односпальном матрасе, положенном на пол.

– Ты его купила, – прошептал Колин.

– Ты бы видел, как он радовался. Был просто в восторге. Каждый день хвастается в детском саду, что теперь он большой мальчик. Мы сходили в магазин, и я разрешила ему выбрать простыни и покрывало. Конечно, он выбрал гоночные машинки.

– Значит, все сработало? – спросил Колин, обнимая ее за плечи.

Лучше бы он ничего такого не делал. Ощущался этот жест очень… по-домашнему. И от Колина так хорошо пахло, что Ровена готова была его съесть.

– Все идеально, – ответила она. – Я оставлю матрас на полу на некоторое время, посмотрю, как пойдет. А когда Дилан будет готов, мы выберем раму для кровати.

– Знаешь, тут напротив есть другая кровать, которую я не против посмотреть. – Колин опустил голову и поцеловал ее шею сбоку. – И даже хотел бы ее опробовать. Раз уж я здесь.

– Когда приедет мой отец?

Колин щипнул губами краешек ее уха.

– Только завтра. И если подумать, мне безопаснее уходить от тебя посреди ночи, когда все будут спать.

Ровена развернулась и поднялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. Она практически чувствовала, как искрят электрические сигналы у нее в мозгу. И, судя по обжигающей усмешке Колина, по голодному выражению его глаз, по жадности, с которой он потянул ее в постель, матрасу на ее кровати предстояло нелегкое испытание на прочность.

На

следующее утро Колин проснулся с жутковатым ощущением, что на него кто-то смотрит. Он открыл глаза и едва не лишился чувств, когда увидел всего в нескольких сантиметрах от себя Дилана. Мальчик стоял у кровати и улыбался.

– Пьивет, Ковин!

Часы показывали семь тридцать. Вот черт. Он собирался еще ночью уйти к себе в комнаты, но, наверное, заснул.

– Эй, приятель, почему ты не в постели? И как ты выбрался из комнаты?

– Выиз, – с гордой улыбкой ответил Дилан.

Зря они надеялись, что детские воротца его удержат. Если он мог вылезти из кроватки, так почему не перелезть через воротца?

Колин потряс Ровену за плечо:

– Хьюстон, у нас проблемы.

Она недовольно заворчала – наверняка потому, что они заснули всего четыре часа назад, – и оттолкнула его руку.

– Надо просыпаться.

Она потрясла головой, еще больше спутывая и без того взъерошенные волосы, и сонно пробормотала:

– Еще рано.

– Да, но у нас есть компания.

Ровена протерла глаза и приподнялась на локтях:

– Какая компа…

Она осеклась, увидев Дилана рядом с Колином, и тут же подскочила в кровати, словно простыни горели.

– Дилан! Почему ты не у себя в комнате?

– Он перелез через воротца, – пояснил Колин, и Дилан опять просиял одной из своих широких улыбок.

– Я бойшой майсик!

Ровена, видимо, решила, что ругать его – пустая трата времени. Она сделала глубокий успокаивающий вздох, натянуто улыбнулась и сказала:

– Конечно, большой, милый. Пойди посмотри телевизор, пока мама просыпается.

– Холосе, мама.

Он вышел из комнаты, и Ровена рухнула обратно на подушки.

– Черт. Черт, черт, черт.

– Мне так жаль, Ровена. Это я виноват. Я вымотался после перелета и уснул.

– Нельзя так дальше продолжать.

– Я знаю. Извините.

– С этих пор мы будем встречаться только в павильоне у бассейна.

– Договорились. Ты на меня сердишься?

– Я виновата не меньше, чем ты. Даже больше. Я согласилась позволить тебе остаться. Решила, что, даже если Дилан проснется, он не сможет выйти из комнаты. В худшем случае мне пришлось бы просто тайком выводить тебя за дверь.

– Благими намерениями…

– Именно. А теперь мне нужно пойти проверить, как он там. И надо вывести тебя из моих комнат.

– Сначала я хотел тебя спросить… Знаю, что ты не можешь официально пойти со мной на бал в субботу, но было бы весело притворяться, что мы друг другу не нравимся, а потом украдкой провести немного времени вместе.

Ровена недоуменно посмотрела на него:

– О каком бале ты говоришь?

– Ежегодный бал твоего отца.

– Ах да. Я совершенно про него забыла.