Постигая живое слово Божие

Хазел Герхард

Этот метод был разработан четырьмя учеными-богословами после второй мировой войны (в послебультманновский период); каждый из них рассматривал соответственно Евангелия от Матфея, Марка, Луки и Деяния апостолов [131] . Они считали, что, излагая материал, евангелисты преследовали свои богословские интересы и поэтому поправляли и изменяли предания и сообразовывали его со своими целями [132] .

Профессор Р. Т. Фортна следующим образом описывает основную предпосылку новозаветной редакционной критики: «Редакция — это сознательная переработка более древнего материала для удовлетворения новых потребностей. Она не просто сочетает или исправляет его, но творчески преобразует» [133] . Это означает, что каждый евангелист преобразовывал дошедший до него материал, и исходя из этого редакционная критика подчеркивает те различия между ними, которые присущи им

как творцам-богословам, не интересующимся историей.

131 G. Bornkamm in Tradition and Interpretation in Matthew, eds. G. Bornkamm, G. Barth and H. J. Held (London: SCM Press, 1963) G. Bornkamm, Tradition and Interpret. См.: W. Marxsen, Mark the Evangelist (Nashville, Tenn.: Abingdon Press, 1969); H. Conzelmann, The Theology of St. Luke (London: Faber and Faber, 1960).

132 N. Perrin, What Is Redaction Criticism? (Philadelphia: Fortress Press, 1969).

133 R. T. Fortna, «Redaction Criticism, NT», IDB Sup, p. 733.

Мы не можем описывать разнообразные и противоречивые выводы, сделанные этой формой критики, поскольку цель нашего изложения заключается в другом [134] . Отметим, однако, что одна из присущих ей ошибок — субъективизм. Первые два десятилетия, посвященные изучению Евангелия от Луки и Деяний апостолов, показали, что разработки, осуществляемые редакционной критикой, уподобились «зыбучим пескам» [135] : даже по отношению к самым общим проблемам, касающимся сочинений апостола Луки, у ученых нет единого мнения [136] . «Утверждая и развивая методику, характерную для предшествующей дисциплины, то есть для критики формы» [137] , редакционная критика не может скрыть те же самые слабые места, о которых мы говорили, обсуждая проблему достоверности изречений Иисуса.

134 См.: R. H. Stein, «What is Redactionsgeschichte», JBL 88 (1969):45 — 56. «The Proper Methodology for Ascertaining a Markan Redaction», Novum Testamentum 13 (1971):181 — 198; J. Rohde, Rediscovering the Teachings of the Evangelists (Philadelphia: West. Press, 1968), описывающая метод редакционного китицизма (pp. 1—46) и приводящая много примерв вплоть до 1966.

135 C. H. Talbert, «Shifting Sands: The Recent Study of the Gospel of Luke,» Interpretation 30 (1976):395.

136 W. Gasque, A History of the Criticism of the Acts of the Apostles (Tubingden: J. C. B. Mohr, 1965).

137 Dan O. Via, Foreword to What is Redaction Criticism? Perrin, p. 8.

Еще одна ошибка, присущая редакционной критике, вытекает из того факта, что она тесно связана с теорией двух (или четырех) источников происхождения синоптических Евангелий. В свете недавних выступлений против этой теории и с учетом того, что «теперь многое не позволяет говорить о приоритете Евангелия от Марка как о каком-то «безусловно доказанном предположении критики» [138] , утверждение этого приоритета «не является надежным критерием оценки изысканий редакционно-критического толка» [139] .

138 Talbert, «Shifting Sands», p. 393.

139 Ibid.

Попросту говоря, это означает, что с развенчанием теории о том, что Евангелие от Марка является самым ранним из всех четырех, а многие известные ученые именно об этом говорят, редакционная критика теряет точку опоры, оставляя своих сторонников наедине с весьма плачевными результатами. Так или иначе, но утверждение сторонников редакционного критицизма, что географические и биографические данные, содержащиеся в Евангелиях, служат только богословскому замыслу евангелистов и не имеют никакого отношения к истории, остается необоснованным.

Вопрос не в том, были новозаветные писатели богословами или нет. Они, конечно, были ими, но они были и историками [140] . Кроме того, они были богодухновенными авторами. Мы знаем, что слова Иисуса исходят не из туманного прошлого: они тесно связаны с Тем, Кто их говорит. Равным образом, существует последовательная взаимосвязь между информацией географического, биографического и иного порядка. Иисус учил сообразовывать благовестие с характером слушателей и с теми условиями, при которых оно возвещается. Соразмеряя Его весть с многообразием характеров и условий, адресуя ее грядущим поколениям, богодухновенные писатели придавали ей несколько иную форму, расставляли иные акценты, но при этом всегда сохранялась принципиальная связь с Иисусом, ходившим по дорогам и тропам Палестины. Таким образом, одни и

те же изречения, притчи, проповеди могут иметь различную форму в зависимости от ситуации и целей, которые ставил перед Собой Иисус.

140 I. H. Marshall, Luke, Historian and Theologian (Grand Rapids, Mich.: Eerdmans, 1971); D. Gurthie, «The Historical and Literary Criticism of the New testament,» in Biblical Criticism: Historical, Literary and Textual, eds. R. K. Harrison et al. (Grand Rapids, Mich.: Zondervan, 1978), pp. 107, 108.

Принцип избирательности и учета ситуации очень важен для понимания Евангелий. Бывает так, что какие-либо две притчи или совокупность обстоятельств оказываются очень похожими друг на друга, но тем не менее они разные. Например, в Евангелии от Луки притча о потерянной овце (Лук. 15:3 — 7) предстает как ответ книжникам и фарисеям, обвинявшим Иисуса в том, что Он принимает грешников (Лук. 15:2). В Евангелии от Матфея (Матф. 18:12 — 14) Иисус ту же притчу рассказывает ученикам (Матф. 18:1). Таким образом, Он дважды по разным поводам обращается к ней, рассказывая ее разным людям и преследуя разные цели. Перемена акцентов сделана не Лукой или Матфеем: она обусловлена самой жизнью и деятельностью Иисуса.

Когда евангелисты под водительством Святого Духа выбирали для повествования ту или иную притчу, они, конечно, в какой-то мере выражали свои богословские интересы. Каждый из них включал в Евангелие выбранную им притчу, однако нельзя сказать, что они качественно видоизменяли имеющийся материал. Можно привести много примеров, поясняющих такую ситуацию.

Один из выводов представителей критики формы заключается в том, что «Евангелия — это не биографии Иисуса, написанные Его учениками с историческими целями» [141] . Обычно это означает, что истории в Евангелиях нет и что они созданы первохристианскими общинами, в них нуждавшимися [142] .

141 E. V. McKnight, What is Form Criticism (Philadelphia: Fortress Press, 1969), p. 2; M. Dibelius, Gospel Criticism and Christology (London: I. Nicholson amp; Watson, Limited, 1935), p. 30; R. Bultmann and K. Kundsin, Form Criticism (New York: Harper amp; Row Publishers, 1962), p. 45.

142 Dibelius and Bultmann, note 141.

Мы знаем, однако, что биография как литературный жанр «оформилась на протяжении только трех последних столетий» [143] в трех различных видах. Тот вид, в котором биограф систематизирует имеющийся документальный материал предания и другие материалы для создания законченного произведения, можно смело соотнести с Евангелиями, поскольку они тоже содержат широкий хронологический охват событий [144] .

Если под биографией Иисуса понимать свободное творчество биографа, использующего свой стиль и лексику или стремящегося показать, на кого походил Иисус и как протекала Его внешняя и внутренняя жизнь, то в таком случае Евангелия нельзя назвать биографиями. Однако если биография предполагает широкий, временной охват событий, подкрепляемый объективными, достоверными географическими и историческими данными, то тогда мы можем отнести Евангелия к этому жанру. Современный читатель обычно обращается к ним именно как к биографии, но то же самое мог сделать и человек новозаветной эпохи, поскольку они действительно «биографичны и, несмотря на элемент керигмы, были, вероятно, таковыми и задуманы [145] ».

143 W. D. Davies, «Quest to be Resumed in NT stud-ies,» Union Seminary Quarterly 15 (1960):94.

144 F. V. Filson, Origins of the Gospels (New York: The Abingdon Press, 1938), p. 103.

145 J. M. Suggs, «Gospels, Genre», IDB Sup (1976), p. 371.

Итак, Евангелия биографичны. Они широкими штрихами рисуют жизнь Иисуса: Его рождение, служение слова и милосердия, страдание, смерть и воскресение. Однако в то же время они представляют собой нечто большее, чем биография, ибо призваны родить веру в Иисуса Христа как Господа и Спасителя, Который сегодня, как и тогда, ждет от нас ответа, послушания и готовности встретить Его, когда Он приидет во славе. Маранафа! «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откр. 22:20).

Словарь имен

Фрум Л. Е. (Froom Lerou Edwin 1890 — 1974), член профессорско-преподавательского состава богословской семинарии штата Вашингтон, занимался исследованиями в Северной и Центральной Америке, совершил три поездки по Европе, изучил доступные источники во всех больших библиотеках Южной Америки. Основной труд Л. Фрума: Пророческая вера наших отцов (The proghetic faith of our fathers).

Л. Фрум являлся специальным инструктором по историческому развитию пророческой интерпретации в богословской семинарии АСД штата Вашингтон. Он был первым секретарем Генеральной Конференции АСД на протяжении нескольких лет, являлся редактором журнала «Ministry».