Посторонним вход воспрещён
Шрифт:
А это что? Ага, тот самый «пациент» Сербского – во френдах? И страничка этого Андрея… так, это его Дроном называют, верно? Верно. Страничка в красночерных тонах: анархисты, нацики, АКМ, страйкбольные фотки, сообщество фанатов ножевого боя, сообщество любителей «Вархаммер – 40 000»… снова лимоновцы… что, даже форум язычников-родноверов? Ну и каша!
И при всём при том, масса комментов Дрона к постам Геннадия. Нет, товарищи, это уже не просто «тепло», это прямо-таки пальцы жжёт!
Кстати, Геннадий тоже куда-то пропал – по крайней мере, в сеть не заходил уже давно.
ГОРЯЧО!!!
Июль 2015-го
День, полный трудов
Полдень следующего дня застал утро Алису у выхода из здания медицинского факультета. Девушка была сосредоточена и задумчива. Новый сюрприз: Ольга Смольская тоже исчезла, совсем, с концами, наплевав на учебу. Мало того, в течение последних полугода она проходила внеплановую практику – её по индивидуальному запросу, направили в седьмую градскую больницу, медсестрой. И, угадайте, кто подавал этот запрос? Правильно, завотделением детской хирургии Каретников А.М. Но проходила она практику почему-то не в детском а во взрослом отделении.
Кстати, на практике студентка тоже перестала появляться, и как раз через несколько дней после того, как доктор Каретников вышел в отпуск «за свой счёт». Странность? Ну, это как сказать – пропали они, считай, вместе, и можно заподозрить банальную интрижку. Разве мало солидных дядей уезжало на Кипр с молоденькими любовницами?
Что ж, теперь у Алисы имеется Ольгин адресок. Между прочим, живёт она на улице Казакова, это где-то в районе Курского вокзала. Хм, редакция «Вестника живой истории» оттуда в двух шагах… а какую улицу называл Дрон? Точно, Казакова!
Всё чудесатее и чудесатее, как говорила её знаменитая тёзка.
Редакция встретила Алису тишиной. Что и тут тоже все исчезли?
– Есть кто живой? – окликнула девушка, сунувшись в пару запертых, не по современному обшарпанных дверей. На зов, как ни странно ответили: откуда-то вынырнула дамочка с лошадиным лицом, несущая в руках электрический чайник:
– Здравствуйте, сейчас в редакции только. Остальные – кто где. Главред вообще только к вечеру появится, да и то не факт. А вы кого ищете, барышня?
«Барышня», – отметила про себя журналистка. – Причёска из восьмидесятых, и кофточка из бабушкиного сундука. Да они все тут больные на голову с этой своей историей…
– Семёнова Олега Ивановича. Я корреспондентка…
– Так он у нас внештатный! – не дослушала дамочка с чайником. – Давненько не появлялся, с месяц, а то и больше. Нет, простите, здесь вы его не дождётесь.
Алисе был хорошо знаком этот типаж – редакционные дамы-выпускающие. Вроде, ничего не значащая должность, но на них иной раз держится всё. И знают они тоже все и про всех.
Алиса отбарабанила наскоро сочинённую легенду: Семёнов-де предложил ей поработать вместе над материалами, посвященными покушению на императора Александра Второго. Вот они и зашла, узнать, что и как.
– Да, Олег Иванович не журналист, а клад! – охотно подхватила тему редактрисса. – Знаете, он выискивает по архивам потрясающие фотографии старой Москвы! А очерки его полны таких деталей, что сразу вспоминаешь Гиляровского. Ой, зачем же я вам это объясняю? – спохватилась вдруг журнальная дама, – Вы ведь, наверное, все его материалы
– Я знаю только, что он живёт недалеко от Университета, – развела руками Алиса. – Правда, сама я у него в гостях ни разу не была…
В итоге, копилку расследования пополнил ещё один адрес. Так: улица Строителей, метро Университет… в недурном районе обитает господин Семёнов! Что ж, навестим в своё время, а пока надо отправляться на улицу Казакова.
Алису нисколько не удивило, что Ольги и Романа не оказалось дома. Почтовый ящик доверху забит счетами и рекламными листками – похоже, их не выгребали давным-давно. Неаккуратность? Всё может быть. Хотя… будущая хирургическая медсестра, на хорошем счету – и неаккуратность? Очень, очень сомнительно.
Итак, первый вывод: все фигуранты рассказа загадочного пациента психушки действительно куда-то пропали.
Значит, всё же портал в прошлое? Это объяснило бы многое, однако принцип «бритвы Оккама» никто не отменял. Всем этим фактам можно найти и другое объяснение, без порталов, мистики и путешествий во времени.
Например, простейшее: Андрей-Дрон – псих, и как-то причастен к пропаже всех этих людей. Возможно, даже к их убийству. Вот и свихнулся, и сам себе придумал объяснение: его жертвы сгинули в прошлом, портал «схлопнулся», как он сам это называет, а он как бы и ни при чем. Нет, не сходится: его обвиняют не в убийстве, а в делах, связанных с наркотиками и оружием… Неважно: до убийства просто не докопались… ПОКА не докопались. А вывернутая психика преступника потребовала найти оправдание для себя самого – вот и возник этот самый портал.
Тема для репортажа многообещающая: можно и жути нагнать, и поинтриговать читателя, и вывод вполне востребованный, даже на гражданскую позицию тянет!
Осталась «пара незаметных пустяков», как говорят в «одесских» сериалах: выяснить, куда делись эти брат с сестрой, журналист с сыном, врач и студент философского факультета Геннадий Войтюк. А так же – отыскать между ними связь.
Апрель 1888 года
Ночью надо спать.
Вагон ритмично покачивался на полном ходу. Из-за окон стремительно накатывался сумрак – в конце апреля ещё рано темнело. С передней площадки в вагон зашёл пожилой, похожий на моржа кондуктор и неторопливо прошёл по вагону, зажигая по стенам свечные фонари и задёргивая их полотняными занавесками. Сумрак сразу отступал, в вагоне стало уютно-домашне, от дрожащего огонька запрыгали тени. Тьма вскарабкалась наверх, в багажные сетки с наваленными в них портпледами и шляпными картонками, запуталась в складках висящих на крючках пальто. Мерно раскачивались фигуры пассажиров первого класса; почти все спали, сидя на своих местах. Дальше по вагону потрескивала поленьями печка – стояли совсем не весенние холода, а в Москве, как говорили, ещё лежал снег.