Постучи в мою дверь, любовь
Шрифт:
– Пойдемте, – тут же приглашает нас девушка. – Вас Астра зовут? Какое красивое и необычное имя!..
– Спасибо!.. У вас тоже.
После того как мы размещаемся в просторной, светлой спальне, оставляю Мишу на кухне и отправляюсь искать уборную на первом этаже.
Снова натыкаюсь на кабинет хозяина дома. Дверь приоткрыта.
– И что, Кир? Я не понимаю, кто эти люди? Ты так легко им поверил? – слышу капризный женский голос.
– Без вариантов, Аня, – и жесткий, мужской. – Будет так, как я решил!..
–
– Я что-то чувствую.
– И что же?
– Что этот парень – мой.
Он поверил. Смахнув слезу со щеки, озираюсь, чтобы никто не заметил, как я подслушиваю.
– Бред какой-то! – восклицает, видимо, Аня. – Ты мне никогда не рассказывал про эту девушку, его мать. Это из-за нее ты так и не женился?..
От мужского раскатистого смеха у меня мурашки по коже величиной с этот дом.
– Чего ты смеешься? – с обидой спрашивает она Кирилла.
– Я не женился, потому что терпеть не могу эту вашу женскую потребность задавать миллион вопросов…
Глава 5. Астра
– По-моему, все прошло неплохо, – сухо произносит Кирилл, поглядывая в зеркало на спящего Мишу. – И кровь сдавать не пришлось…
Я отворачиваюсь к окну и еле заметно улыбаюсь.
Историю успеха Кирилла Авдеева знают все. Ее не раз печатали различные издания. Он из обычной семьи. Оба родителя – выдающиеся врачи, но сын решил не идти по их стопам, потому что… боится вида крови.
Если честно, когда читала статью, думала, что это шутка-прибаутка такая. Сейчас же, после того как мы втроем провели целый час в клинике, уже сомневаюсь.
Авдеев заметно нервничал и расхаживал, спрятав ладони в карманы серых брюк.
– Ты всегда была рыжей?..
Смотрю на него через плечо, прищуриваясь. А когда мы перешли на «ты»?
После вчерашнего сначала не очень приятного разговора со мной, а затем и подслушанного в том же кабинете с какой-то Аней, я стараюсь в присутствии Авдеева молчать.
– Просто стало интересно, – хмурится он, увидев мою реакцию.
– А это преступление? Быть рыжей?..
– Только если у тебя нет сиреневой шубы, – отвечает с легкой улыбкой.
Я тоже сдаюсь.
Разглаживаю длинный мех на рукаве и улыбаюсь.
Что это, если не белый флаг?..
– Это мой натуральный цвет, – смягчаюсь. – Лиля, кстати, мои волосы не любила. Все время советовала перекраситься, но я выстояла.
Упоминание о моей сестре и маме Миши Кириллу не нравится. Пальцы на руле сжимаются до побелевших костяшек.
– Тебе идет…
В салоне автомобиля опять неловкая тишина.
О чем разговаривать абсолютно незнакомым людям?.. Миша как-то сглаживает обстановку своей болтовней.
Снова отворачиваюсь к окну и наблюдаю, как мимо проносятся многоэтажные дома областного центра. Я люблю этот город, но так привыкла к Северску, что совершенно не жалею о своем переезде.
Мой телефон подает признаки жизни из сумки. Я пугаюсь, потому что знаю: это мама и она просто в ярости. Настроение четко отражалось в тех сообщениях, которыми она забросала мой мобильный со вчерашнего вечера. Прочитав все утром, я сначала испугалась, а потом решила подумать о маме после клиники.
Время пришло.
– Да, – все-таки нахожу в себе силы ответить.
Она ведь бабушка Миши. И это важно. А еще я люблю Розу, какой бы себялюбивой и порой дерзкой она ни была.
– Ты соизволила взять трубку? – шипит и колется.
– Прости, мам. Я не смогла по-другому…
Изредка поглядывая на Авдеева, смотрю прямо перед собой. Его, кажется, наш диалог заинтересовал: он останавливает внедорожник на обочине и, включив аварийку, разворачивается ко мне.
Буровит мою пылающую щеку взглядом. Я же смущаюсь.
– Ты разочаровала меня, Астра… – продолжает мама. – Как ты могла? Увезти Мишу к нему!.. Как ты могла?
Вздыхаю удрученно, потому что дальше начинаются какие-то актерские представления имени уважаемого мамой Станиславского.
– Я растила тебя одна!.. Потакала всем твоим капризам! – Никогда не была капризной, но молчу. – Делала все, что хорошая мать должна делать для своей дочери, и вот… Ты вот так решила отплатить за добро…
– Мам, – мой голос сникает. Что же я натворила? – Перестань, пожалуйста.
– Я разочарована, Астра. Никогда не думала, что скажу тебе это, но…
Я дергаюсь, потому что моей руки касаются теплые пальцы. Теряю всякую хватку и остаюсь без телефона. Растерянно хлопаю глазами и начинаю злиться.
– Добрый день, – тоже немного агрессивно здоровается Кирилл с мамой. – Представьтесь, пожалуйста.
Вздыхаю, потому что до меня доносится откровенно возмущенный визг моей увядающей балерины. Для ее раздутого поклонниками эго – слишком небрежная просьба.
– Меня зовут Кирилл Авдеев. Я хотел бы спокойно поговорить.
По звучащим в его тоне срывающимся ноткам понимаю, «поговорить спокойно» – это последнее, что сейчас хочется Кириллу, но, видимо, умение вести переговоры одерживает верх.
Мы сталкиваемся взглядами.
– Бесполезно, – еле шевелю губами и пожимаю плечами, все еще слыша крик мамы.
– Уже понял, – хмуро отвечает мне.
Снова слегка повышает голос и чеканит в трубку:
– Давайте пообщаемся чуть спокойнее. В конце концов, я так понимаю, что нам есть о чем. Не доводите до греха! Я тоже умею быть резким.