Поступь битвы
Шрифт:
Так оно и было. К поверхности планеты в тринадцатом подсекторе, не имеющей нормального имени, но зато заслужившей кучу сугубо неформальных малопристойных прозвищ, в автоматическом режиме спускались комплекты активной брони «Серефис М12».
Вернее, большинство комплектов спускалось автоматически. Но «большинство» — это ещё не «все». В двух комплектах присутствовали вполне живые и здоровые виирай.
— Ну, Ласкис, как ощущения?
— Незабываемые. Кажется, тебе уже приходилось сигать в колодец с орбиты?
— Да. Но не в такой глубокий… и, конечно, на нормальную
— Почему сразу адовой? Это ещё не кара, а только сотворение.
— Потому что края циклов смыкаются. И новое творение воздвигается именно на том месте и из того материала, которое оставил Долгий Суд.
— Что это тебя на философию потянуло?
— Глянь вниз, и всё поймёшь.
Ласкис поглядел вниз. Но, как ни старался, поначалу не увидел ничего, кроме багровых, тёмно-серых, угольно-чёрных и траурно-синих завихрений. Тогда сержант включил сенсорное усиление. Завихрения никуда не исчезли, но понемногу, за пару ударов сердца, обрели глубину.
Неприкрытая мощь разгулявшихся стихий ударила в сознание от самых корней, из тёмных недр, из тех нор, где до поры прячутся рефлексы и инстинкты.
— Ох!
— Лучше не скажешь. Самое оно и есть.
— А броня вообще выдержит… там?
— Должна.
— Спасибо! Ты просто родник оптимизма!
— С каких пор тебе нужна утешительная ложь?
— Иди ты… в смысле, лети.
— Ладно уж, утешу правдой. В ходе испытаний был, среди разного прочего, выброс опытных образцов на поверхность планеты-гиганта. Само собой, боевой выброс, а не прогулка вроде нынешнего управляемого спуска.
— И на что был похож этот гигант?
— Гигант как гигант. Не самый паршивый. Тяготение на поверхности — почти три нормы, давление — свыше сорока тысяч…
— Ясно. Обжить такоеникакому здоровому виирай на ум не придёт. И что? Выдержала броня десант?
— Шесть из восьми прототипов — да.
Смешок, больше похожий на фырканье.
— Утешил так утешил, чтоб тебя копытом…
— Зато развеселил.
Хотя падение замедлилось, вихри вокруг падающих АБ закручивались всё быстрее. Вход в более плотные слои газовых масс ознаменовался серией зубодробительных толчков. Даже система автоматической коррекции траекторий с её мгновенным откликом на внешние воздействия не помогла удержать прежний идеальный строй: расстояние между «волнами» и сами «волны» слегка расплылись. В заполненной тресками и шорохами тишине девственного эфира раздалась ругань Ласкиса — не столько испуганная или раздражённая, сколько вошедшая в привычку.
Впрочем, ближе к поверхности «волны» снова собрались в стройное и аккуратное целое. Комплекты АБ по-прежнему дёргало и раскачивало, но сила этих рывков стала намного меньше. Спуск почти завершился: до контакта с грунтом остались считаные километры и менее двух арум-циклов.
— Пора выбирать место. Ласкис, ты присмотрел что-нибудь?
— Как тебе то плато?
— Хорошо всем, кроме размеров. Пожалуй, там сядем мы двое, но…
— Тогда вот этот лавовый
— Согласен. Высадим наши «семена» в три ряда — как раз по числу учебных рот.
Первая «волна», а следом за ней и две другие, заметно изменили траекторию. При этом от второй волны отделились два комплекта, под более острым углом опускающиеся к избранной точке. Новый манёвр, последние тин-циклы — и выброс завершён.
— Состояние комплектов — отличное. Неполадок не наблюдаю.
— Я тоже.
— Зилен будет доволен.
— Не спеши. Нам ещё новичков встречать, не забыл?
— Забудешь о таком, как же… Сыграем пару партий в мемарр?
Эфир донёс тяжкий вздох Ласкиса.
— Ты что, нарочно?
— А ты предпочитаешь просто созерцать дивный пейзаж?
Старший сержант ещё раз огляделся и вздохнул. Очень тяжело.
— Твоя взяла. Тактиков задействуем?
— Думаешь, Тактик даст тебе больше шансов?
— Нет. Но продержаться дольше поможет.
— Зря ты так негативно относишься к мемарру. Тебе мешает играть не столько нехватка способностей, сколько это самое отношение…
— А ты не строй из себя Сарину. Предложил, так начинай.
Перед двумя виирай одновременно возникли два совершенно одинаковых прозрачных куба, поделённых на 512 меньших кубов-клеток. Ещё один неуловимый миг спустя на двух противоположных гранях куба возникли квадраты из фигур, по 36 фигур в каждом. Один квадрат состоял из синих фигур, другой — из чёрных.
После очередной короткой паузы чёрные сделали первый ход.
Новости расходились по базе так быстро, как только могут расходиться слухи по замкнутому пространству, переполненному скучающими (и оттого склонными к сплетням) существами. И уж конечно, основной темой слухов стало совсем не то, что действительно заслуживало обсуждения, а спор Стручка с новенькой, ещё даже прозвища не заработавшей, но уже набравшейся наглости равняться с ним в метании ножей.
Более половины постоянного населения базы полагало, что новенькой придётся утереться. Менее половины придерживалось мнения, что совсем уж позорного проигрыша не будет: новенькая всё-таки инструктор боевой и ветеран. Она должна кое-что уметь, причём уметь неплохо. И лишь малочисленное меньшинство, склонное к авантюрам и пьяневшее от азарта быстрее, чем от сайгра, рисковало утверждать, что Стручка усадят в мокрое. И даже рисковало ставить на тёмную лошадку свои честно заработанные десятки.
Только один виирай на базе, не страдая повышенной азартностью и ни мгновения не веря в выдающиеся качества Мирески как метательницы ножей, счёл, что она обязательно победит и поставил на неё полсотни.
Этим виирай был полковник Давирра.
— Почему? — мрачно спросил у него, пряча деньги, Пуля.
— У меня свои соображения, — почти столь же мрачно ответил полковник.
«Стручок не умеет промахиваться, — думал он. — Но ведь против него играет не только Миреска. Против него играет ещё и Сарина. Шестой ранг! Ей даже не обязательно присутствовать на состязании лично, чтобы повлиять на результат…»