Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!
Шрифт:
К моему удовольствию, благодаря постоянным беседам с Прохором мне удалось избежать множества ошибок. Наши разговоры позволяли мне не только вовремя узнавать о возможных будущих проблемах, но и глядеть на все новшества глазами витязей. Для Прохора… Не знаю, что ему лично давали наши разговоры, но вот для витязей они были только плюсом. Так сказать, образовалась линия связи с одним посредником в лице самого Прохора.
– Я не раз говорил тебе, Старший брат, что многим витязям тяжело вобрать всю эту премудрость. Уж больно внове все это. Ведь большая часть кадетов, бывшие крестьянские
– Так в чем же дело? – нахмурившись, спросил я майора. – Объясни мне, Прохор, и не юли! Ты же знаешь, что я хочу от тебя услышать!
– Мы не знаем, кем будем дальше… – тихо сказал Прохор.
– Да уж, Прохор, не ко времени ты этот разговор затеял. Не этим голова у меня занята, не этим. Впрочем, коль спросил, скажу еще раз, напрямую, ежели своим умом не дошел. Не просто воев мы с тобой готовим, а будущих сподвижников наших. Тех, на кого опереться и кому довериться нам с отцом можно будет без сомнений и оглядки. Настоящих служилых людей для службы государственной, безгранично престолу преданных, честных и знающих. Вот почему и премудростей, как говоришь, много. Ведь без этих премудростей не справишься с теми многими новинками, которые вскорости для армии подготовлены будут по моему указу.
– Так мы не на убой идем, Старший брат? – с надеждой спросил Прохор.
– Конечно, нет. Мы здесь, чтобы остановить бунтовщиков и на практике проверить все те навыки, которые витязи получили в корпусе, – ошеломленно ответил я ему. – А с чего ты взял, что это так?
– Не знаю, – удивленно ответил командир витязей. – Вроде как слух прошел, вот и началось…
– Но теперь, надеюсь, ты объяснишь витязям, как обстоят дела на самом деле? – спросил я его.
– Конечно, Старший брат, – с улыбкой ответил Прохор, расправив плечи, словно до недавнего времени на них лежала неподъемная тяжесть.
– Больше нет никаких вопросов или проблем? – поинтересовался я у витязя.
– Нет, – четко ответил он.
– А как же насчет недавнего столкновения с бунтовщиками? Ни у кого нет никаких сомнений? – допытывался я у Прохора.
– Нет. А какие могут быть сомнения, если есть приказ? Мы же воины, а не торговцы. Так что насчет исполнения твоей воли, Старший брат, ты не беспокойся, – заверил меня шестнадцатилетний отрок, с искренней преданностью смотрящий мне в глаза.
Засим я отпустил витязя, отправившись в баньку. Однако уже к полуночи мы с друзьями разошлись.
26 мая 1708 года от Р. Х.
Осада Саратова. Отряды Некрасова и Павлова
– Наконец-то дошли! Я уже думал, что вечно добираться будем, – проворчал русоволосый мужчина преклонного возраста, взирая с холма на раскинувшийся вдалеке город.
– Да ладно ворчать-то, шли меньше трех недель, – с улыбкой ответил молодой всадник с черными как смоль волосами.
– Шли недолго, да вот только чует мое сердце недоброе что-то, –
В том, что это были казаки, никто и не сомневался, слишком уж заметна и известна их одежда по всей Руси, да и не только по Руси. Казаков выделяет их стать, то, как они держатся, их свобода, их неуемная ярость, частенько используемая против врагов России по велению царей, а бывает, и без них – одни «походы за зипунами» чего стоят. Вот только теперь эта самая ярость и неудержимое желание свободы обернулись против Руси.
Два старшины стояли на холме и следили за тем, как их воинство быстро занимает удобные позиции перед городом, тут же окружая их привезенными с собой телегами и фашинами. Кто-то из войска отправился в ближайшую чащу, из которой почти сразу послышались удары топоров и треск падающих деревьев. Часть воинов отправилась на разведку местности вокруг города, выискивая слабые места в обороне.
Бунтовщики, не занятые делами, разложившись, отдыхали после длительного перехода, ожидая приближения сумерек. Какникак войско подступило к городу уже в то время, когда до захода солнца оставалась лишь пара часов, а до полной темноты – не более четырех. Какой может быть штурм в таких условиях? Правильно, никакого. Разве что вылазку ночью сделать, да вот только вряд ли она удастся. Осажденные еще бдительны и не подпустят к себе чересчур самонадеянных врагов. Так что приходится воинам отдыхать и пока не думать о предстоящем штурме города.
Внезапно стук топоров нарушили одиночные выстрелы, следом за которыми тут же раздался слитный залп десятков орудий с крепостных стен. Старшины, расположившиеся в центре импровизированного лагеря, увидели, как из чащи выходят ровные шеренги царского полка, уже начавшего перезаряжать свои фузеи для повторного залпа по отступающим противникам.
– Идиоты! Мы же их сейчас как капусту! Эй, хлопцы! По коням! – крикнул молодой старшина, взлетая на гнедого жеребца, вынимая из потертых ножен саблю и даже не заботясь о том, есть ли на седле пистоль.
Следом за своим старшиной в седла взлетели и бросились к появившейся из чащи пехоте семь сотен казаков.
– Стойте! – унесся им в спины одинокий крик второго старшины, но уже разгоряченные предстоящей схваткой казаки его не слышали – словно борзые, почувствовавшие лисицу. – Дураки, что же вы наделали?!
В подтверждение слов старого старшины со стороны той дороги, откуда они пришли, появились мундиры неизвестного покроя. А из ворот города начали выходить новые силы осажденных. Точнее, не осажденных: осады ведь как таковой и не случилось.
Залп!
Сотня унесшихся в сторону чащи казаков падает со своих коней, а наперерез оставшимся из-за спин появившихся из чащи солдат устремились, давая пехотинцам время на перезарядку и перестроение, драгуны. Звон клинков и выстрелы пистолей слились в единую ужасную какофонию, в которую сразу же влились стоны умирающих людей. Видя, что атака молодого старшины не удалась и казаки вынужденно вступили в схватку с драгунами, старшина Иван Некрасов приказал оставшимся войскам строиться для прорыва окружения, в котором они оказались буквально за десяток минут.