Поступь империи: Поступь империи. Право выбора. Мы поднимем выше стяги!
Шрифт:
– Скачи к капитанам и передай, чтобы они направляли своих людей между полками. Быстро!
– Есть! – тут же запрыгнув на коня, ответил вестовой, уносясь вперед, к сотникам.
– Ну, братья, не подведите, – тихо попросил Прохор, едва шевеля губами.
Но, не выдержав ожидания, молодой майор вскочил на стоящего рядом коня и пустил его галопом вслед за уходящими сотнями своих братьев. «Ну и пусть разжалует, мне все равно, если мы проиграем», – зло подумал Прохор, догоняя витязей.
Дело в том, что тактика витязей отличается от тактики обычных регулярных полков не только схемами построений и боевых порядков сражений,
Поэтому и получалось, что, бросаясь в сечу, Прохор нарушал Устав витязей, за что вполне мог получить не только порицание от Старшего брата, царевича Алексея, но и понижение в должности. Вот только майор витязей не знал, что наследник России внимательно следил за его действиями, успевая отдавать приказы вестовым, тут же передающим их полковникам. И на вызов Прохора уставу в данном случае только одобрительно хмыкнул, отмечая про себя, что и сам готов сорваться, броситься в гущу сражения, где сейчас гибнут его люди.
Но все это было неизвестно Прохору, с упоением и боевым азартом мчащемуся к своим собратьям. Они успели вовремя, как раз в тот момент, когда последняя полусотня 5-го полка уже отошла настолько, что еще десяток саженей, и остатки конницы казаков смогли бы ворваться в тыл 7-го полка, отражающего успешно атакующее появившееся подкрепление противника, что она и собиралась сделать. Вот только два винтовочных залпа с расстояния в полсотни метров остановили прорыв казаков, делая его невозможным.
Видящий это Прохор нашел глазами горниста, неотступно следующего за своим командиром, и приказал ему сыграть «схему-1», применяемую только в обороне, в силу своей сплоченности и малой маневренности, но открывающей большие возможности для удерживания позиций на открытой местности, когда нет времени для строительства даже малых редутов.
Суть данной схемы в том, что солдаты выстраиваются полукругом, в центре встают четыре взвода, по бокам – по два. Остальные воины должны стоять за спинами своих товарищей, ожидая приказа для вступления в бой или полной развертки в каре. В Уставе витязей прописано, что контратака может проводиться воинским соединением численностью не менее роты, с участием полевой артиллерии, предварительно обработавшей участок атаки. При этом каждый командир, решившийся на оный маневр, должен быть уверен, что его действия не приведут к окружению или удару в тыл его стоящих рядом собратьев.
Командиры двух полков, видя, что к ним подошло подкрепление, отдали приказ отойти на позиции, находящиеся ближе к тому островку временного спокойствия, который образовался вокруг только что подошедших витязей. Но не успели 5-й и 7-й полки завершить маневр, как впереди, за спинами Донского войска, возникли прапоры и знамена ушедших в Азов отрядов. Не в силах сдержаться, многие солдаты с криками «ура!» бросились на доселе с успехом сражавшегося с ними противника, теперь попавшего под фланговый огонь возникших из ниоткуда царских солдат, увидевшего, что он почти окружен, и начавшего общее отступление.
Но отступление, как это часто бывает, превратилось в паническое бегство, которому поддались даже ветераны-казаки, с горечью осознавшие, что пришел их
Глава 6
Сентябрь 1708 года от Р. Х.
Рязань
Алексей Петрович
Лето прошло столь быстро, что мне порой кажется, что его и не было, вот только память о тех минутах сражений, когда кровь лилась ручьями, не давала забыть его просто так.
После сражения под Азовом крах Донского войска стал лишь делом времени. А когда 9 июля 1708 года близ урочища Кривая Лука погиб отряд Драного, угодивший в окружение царских войск под предводительством Василия Долгорукого, брата погибшего Юрия Долгорукого, то стало ясно, что конец восстания близок. Одновременно с этим потерпел поражение отряд Беспалого под местечком Тор на Северном Донце.
Видя, что дела совсем плохи, старшины казаков решили «сгладить углы» и предали своего лидера Булавина, в ночь с 10 на 11 июля убив его в Черкасске, куда он прибыл с остатками разбитого под Азовом Донского войска. Но их ожидания не оправдались: донскому казачеству пришлось дорого заплатить за свое восстание.
Василий Долгорукий, получивший от Петра наказ «не жалеть строптивцев и примерно наказать их», выполнил его просто превосходно, развесив сотни простых казаков на деревьях. В дополнение к этому, как свидетельство своего усердия, он отправил в подарок царю десяток голов старшин, стоявших изначально в первых рядах восстания, а теперь возжелавших замириться.
В моей истории, насколько я помню, восставшие отделались более мягкими санкциями, а часть восставших вообще смогли уйти на Кубань. Здесь же, при меньших потерях со стороны царских войск и губернаторств, при меньших разрушениях, наказание донских казаков было более жестким. Репрессии, начавшиеся сразу же после разгрома последнего отряда булавинцев, в середине августа достигли своего апогея отменой почти всех вольностей казаков, а также пожизненной ликвидацией права невозврата беглого люда.
После всех этих сообщений стало окончательно ясно, что история, которую я наблюдаю, идет вразрез с той, какая мне была известна, ведь теперь есть фактор, очень сильно влияющий на ее ход. И этот фактор – я сам…
Но задумываться о проблемах мне, к счастью, не дали насущные дела и… Юля. Иначе я даже не знаю, до чего бы додумался, наверное, до сумасшествия точно.
Вернувшись в Рязань, в свою резиденцию, возведенную полстолетия назад рядом с Соборной площадью, я тут же был завален ворохом разнообразных бумаг, начиная с разбирательств между людом и заканчивая подписанием новых смет для города и производства в Петровке. И вот эти последние меня немного настораживали, ибо, понимая, что никто из моих соратников никогда не стал бы воровать, прекрасно зная мое отношение к данному делу и помня показательные казни воров на центральной площади, среди которых был и именитый боярин, еще на заре наместничества, я в то же время, начав вместе с Николаем исподволь разбираться в повышении расходов, заметил, что на некоторые товары цены стали заметно выше. Порой их розничная стоимость была чуть не на треть ниже той, которая была указана в сметах.