Поступь Империи
Шрифт:
— А вы все делали примерно один и тот же двигатель?
— Почему? Нет. Только общая идея — топливо должно сгорать в цилиндрах. А уже дальше у всех все свое. Конструкции у всех разные, насколько я могу судить. Карбюратор я позаимствовал у Антона, например. У меня изначально была задумана головка накаливания, которую перед запуском разогревают паяльной лампой…
Царевич помолчал.
Доводы собеседника звучали вполне разумно. А ведь он, грешным делом, подумал, что перед ним еще один гость из будущего. Конечно, это еще ничего не исключало… Поэтому он встал и стал медленно прохаживаться
Тот хранил равнодушие.
Это также ни о чем не говорило. Алексея бы в такой ситуации даже ударом оглобли из образа ничто бы не вывело.
— Слушай, — как-бы невзначай поинтересовался царевич, — а ты девятое мая не праздновал в этом году?
— А что девятого мая?
— Мне казалось, у тебя праздник в этот день.
— Никак нет. Боюсь, что здесь закралась какая-то ошибка.
— Может быть… может быть… А ты не помнишь, кого встретили Джей и Молчаливый Боб в таверне с танцовщицей?
— Нет, — пожал он плечами, — я вообще не знаю, кто такой Джей и Молчаливый Боб.
— И про Мерлин Монро ничего не слышали?
— Дремуч зело, видимо. — пожал плечами дядька Андрей. — Это какая-то проверка?
— Можно так считать… да. Мы все еще не выяснили кто ты и откуда. Весь этот успех вызывает некоторое подозрение. Не подумай ничего дурного — я очень рад. Просто… хм…
— Я прошел проверку?
— Да, пожал, — ответил Алексей. Хлопнул дядьку Андрея по плечу и пошел на улицу, напевая себе под нос старую песенку, — Работа наша такая, забота наша простая, жила бы страна родная и нету других забот. И снег, и ветер, и звезд ночной полет. Меня мое сердце в тревожную даль зовет…
Инженер проводил его молча.
Сам же царевич уходил в смешанных чувствах.
В какой-то момент ему даже начало казаться, что вместе с ним сюда в прошлое попало еще несколько человек. Не сразу. Нет. Однако это чувство нарастало, достигая натуральной паранойи. Ведь если какое-то количество гостей из будущего попало в Россию, то что мешало еще некоторому их числу оказаться в других странах. Разных людей с непредсказуемым жизненным опытом, личными позициями и навыками.
Таких людей проверяли.
Искали.
Анализировали.
Но ничего явно указывающего на такие личностные аномалии не удавалось найти. Да, встречались крайне подозрительные люди. В том числе вот такие как дядька Андрей или тот лейб-кирасир, написавший необычную книгу. Однако человека из будущего выдают его привычки. Во всяком случае к такому выводу пришел Алексей, когда искал методы выявления своих собратьев по переносу. Они могли мимикрировать и адаптироваться, но кое-какие вещи из себя не вытравить.
Вот поэтому за каждым подозрительным человеком и устанавливали наблюдение. Негласное. Стараясь приметить то, как интересуемая персона ведет себя наедине с собой, когда, как ей кажется, ее никто не видит.
И… ничего.
Все в пределах нормы.
Ну один такой бы попался. Ну два. Но ведь уже десятки странных людей в картотеке царевича числились.
Хотя, конечно, дядька Андрей был прав. Он сам — Алексей — уже так наследил в этой эпохе, задавая пример, что мир невольно начинал ускоряться. Плохая, конечно, ассоциация, но он в этот сортир накидал уже достаточно дрожжей, чтобы утратить
Вон — частных лабораторий всяких уже в России оказалось зарегистрировано больше двух сотен. Это аристократы старались, вкусившие ценность науки и ее прикладных аспектов. Не считая, конечно, исследований, которые вели за счет казны. Совокупно одна, пусть и большая страна, вели научных изысканий больше, чем весь остальной мир. Причем радикально больше — по самым скромным оценкам девять из десяти исследований приходились на Россию. Минимум.
А эти странные люди…
Да черт знает что с ними не так? Вполне вероятно он просто видел в этой «кляксе реальности» желаемое, ориентируясь на собственный жизненный опыт. Так-то мир удивителен. Он порой подкидывает такие вещи, что и не придумаешь…
* * *
Тем временем в порт Икике вошел конвой из пяти барков — первые русские корабли в здешних краях.
Реализуя договоренности с Карлом Габсбургом, который открыл для России возможность прямой торговли с австрийскими владениями в Новом Свете. Теми, что отошли Вене по итогам войны за Испанское наследство.
Для Габсбургов это оказалось вынужденной мерой.
Флота собственного у них значимого не наблюдалось, как и промышленности. Из-за чего «обслуживать» свои колонии они просто не могли. Вот и уступили просьбе России, оплачивая таким разрешением, среди прочего, ее лояльность.
Конвой не привез ничего особенного. Обычные товары промышленной переработки: ткани, топоры, косы, ножи, чугунную посуду и многое другое. Благо, что этого добра в России теперь хватало в избытке. Обратно в этот рейс, понятно, придется взять что получится найти. Но торговые представители собирались договариваться о начале масштабной добыче селитры.
Той самой — Чилийской.
Дешевой.
Ради чего Петр, а точнее Алексей, даже был готов помочь местным. И деньгами, и оборудованием, и даже при необходимости выделить кое-каких специалистов.
Да, в самой России из-за бурного развития пиролиза торфа и древесины удалось наладить достаточно массовое производство селитры. И калийной, и натриевой. Но бурно развивающейся промышленности требовалось больше, намного больше селитры. И иных же путей, кроме как обратиться к добыче месторождений в Чили Алексей не видел. Рассчитывая через несколько лет начать вывозить по десять-двадцать тысяч тонн этого ценнейшего сырья ежегодно. Ну и, заодно, укрепляя свое влияние в регионе…
Часть 3
Глава 6
1716, август, 5. Москва — Рим
Тихо играл граммофон, хрипя и искажая звуки. Музыка, просто музыка. Пока. Но опыты прошли успешно, и Россия готовилась к началу широкого выхода на рынок, готовя и оборудование, и продукцию.
Алексей сидел в кресле, прикрыв глаза, и наслаждался вечером. За ним стояла супруга и мягко, нежно поглаживала воротниковую зону. Вроде и массаж, но без усилий. Просто немного тактильной радости.