Поступь Мрака
Шрифт:
«Спасибо, сестра, утешила… Если помнишь, то ты тоже в некотором роде видение, так что выбирай выражения – я не хочу думать, что больна с пятилетнего возраста. Именно тогда я в первый раз увидела тебя! И с тех пор ты не исчезаешь, а почти всегда рядом».
– Вы виноваты! Вы все! – меж тем яростно сказал бородач. Юлия, наконец, решилась обратить внимание на происходящее, подняла раскалывающуюся от боли голову, по которой эти ребята били ногами, и распахнула глаза, стараясь не застонать от боли. Левый глаз до конца не раскрылся, наверное, заплыл из-за налившегося синяка.
Напротив
Графиня огляделась и сразу узнала место: это лес рядом с замком ди Ванэско, где Юлия любила гулять в компании Вани, и слушать птиц, и не далее, чем вчера, её вынудила уйти отсюда Глория… Сейчас ни одна птица не решалась издать звук. Зато люди не стеснялись. Они расположились на излюбленной поляне Юлии и под сенью лип разбили лагерь, дружно сгрудившись в тени деревьев. Если скосить глаза и заглянуть за плечо, то там обнаружатся огромные валуны давно разрушенной скалы, похожей на лежащего каменного человека.
Но вместо гранитных глыб Юлия уткнулась взглядом в старую женщину, привязанную, как и графиня, к закопанному в землю стволу дерева слева от девушки. Ей под ноги тоже бросали хворост. А крестьянин не унимался.
– Мы вас казним!
– За что же, Виктор? – тихо спросила старушка. Она была одета в простую серую хламиду, а на шее болтались амулеты Справедливости. Возможно, женщина священник в Храме Справедливости, который уже двадцать лет стоял не только в Корнуэле, но и во всех больших городах Тантары. Но почему она тоже связана? Ведь это официальная религия крестьян.
– Ты ни о чём не догадываешься, Сабрина? – удивился Виктор. – И даже мыслей нет, почему мы здесь устроили самосуд над тобой, графиней и этим…
Рядом послышалась возня, конское ржание – значит, Корин не убежал! – и возмущённый крик Энцо Барвоа, которого конь потащил волоком по дороге, когда Юлию сшибли и вырубили. Что ж, судьба подлецов такова – кара когда-нибудь опустится и на их голову, а с Энцо Барвоа вообще пошутила – упрямо не отпустила мерзкого ведьмака, не дала сбежать. Наверное, не одну семью подвёл под казнь. Видимо, занимался этим давно и упорно, и погряз в долгах Справедливости. Вот она и взялась за него…
– Вы знаете, кто я?! А?! Да вы вообще представляете, на кого подняли руку, челядь?!
– Привяжите его рядом, – приказал Виктор, и Юлия увидела брыкающегося Барвоа. Его тоже подтянули к столбу справа от Юлии и привязали. Взбешённый от того, что его вопли никак не влияют на крестьян, он продолжал орать:
– Я ведьмак! Официальный ведьмак короля Эльмира Третьего! И эта женщина, – он указал на графиню, – ведьма! Вы… вы препятствуете моей работе! Вы изменщики! Все здесь! Вы изменяете Эльмиру Третьему!
Один из крестьян стукнул Энцо по лицу, и тот замолк.
– После того, как королевские солдатысожгли наши дома, – спокойно возразил Виктор, – и изнасиловали наших женщин, он нам не король! Мы официально отрекаемся от его власти. Можешь это ему официально передать, – Энцо вроде воспрянул
– Она отправится следом за семьёй за то, что граф ди Ванэско навлёк на своих подданных беду! Она ответит за грехи своего отца в полной мере. И мы будем так любезны и не лишим её чести, как это сделали люди короля с нашими жёнами и дочерями!
– А что делал ты, Виктор, когда солдаты Эльмира всё это творили? – прервала мужчину Сабрина.
– Я ждал и готовился! – без тени смущения или сожаления сказал Виктор.
– Ты струсил, – оборвала его старуха. – Ты, как и остальные мужчины вашей деревни, струсил и прятался в лесу, боясь выйти и спасти своих женщин из рук похотливых солдат! Вы даже пальцем не пошевелили, чтобы защитить их или отбить!
– Замолчи!
– Нет, уж дослушай! Вы трусливо отсиделись в лесу! И вместо того, чтобы пролить кровь за своих женщин и отомстить, напали на беззащитную графиню и меня! Возложили на нас вину неведомо кого, а по большому счёту свою вину! Если на то пошло, то вы недостойны своих женщин!
– Замолчи! Закрой пасть, старуха!
– А не то что?
– Канас, – Виктор мотнул головой и мужик, вырубивший Юлию на поле, подошёл к Сабрине и несколько раз ударил её по лицу. Но старуха лишь гордо вскинула голову и сплюнула кровь на кучу сухих веток под ногами.
– Вы только и можете, что бороться с женщинами, да? Можешь не пыхтеть, как старый кипящий горшок! Не надо! Меня этим не впечатлить! Что ты мне можешь сделать? Я старая и немощная, и даже огонь меня не пугает! А вас покарает Справедливость!
– Это Бог Справедливости, – вскричал Виктор, – храму которого ты служишь? Ну и где он был, когда Корнуэл терзали безумные солдаты? Где? Тоже струсил? Ты тоже сгоришь, старая потаскуха! Мы принесём тебя в жертву твоему же спрятавшемуся богу! И пусть он хоть что-нибудь сделает для этого мира, а? Пусть спасёт вас троих, раз это несправедливо! Тогда я поверю в него и буду до конца дней каяться в своих грехах, о которых ты тут кричишь, с опущенной головой! А пока я не вижу твоего бога! Для меня его не существует! Око за око, месть за месть, только так… и неважно кому теперь мстить. Убитых не воротишь!
– Виктор, одумайся! – воскликнула Сабрина, пытаясь несмотря ни на что вразумить мужика. – Ты же чаще многих ходил на проповеди в храм. Что с тобой случилось? Твой разум во Мраке! Ты разве не видишь, что творится с миром?
– И что же? – ядовито спросил Виктор и улыбнулся. – Расскажи нам теперь, как бог Справедливости старается всё решить и спасти нас…
– Нет же, дурень! – гневно рявкнула старуха. – Нет её. Справедливости нет! Ты разве не видишь? Нашего бога кто-то пытается убить, если уже не уничтожил!