Поступь Мрака
Шрифт:
Ваня, не торопясь, парила рядом и пыталась заговорить с Юлией, но, судя по всему, не могла без позволения девушки. А графиня не желала её слушать, думая, что та намеренно не созналась в знании, что призрак – порождение Мрака и умышленно подкинут Владыкой в жизнь Юлии, чтобы сделать из неё ведьму. Возмутительно! Девушка пылала небесным огнём от негодования, что бестелесная сестрёнка утаила это. Слова же Сабрины, что Ваня не совсем призрак, вылетели из головы. Вернее, гнев и гордыня не дали Юлии смириться с новым знанием. Она помнила Ваню как призрака, появившегося сразу, как девочка упала с башни, и
А ещё Юлия с отвращением осознала, что сама является частичкой Мрака – древнего Бога, которого графиня никогда в жизни не знала, и не могла понять, за что ей досталась такая участь и как теперь быть? Ведь если она связана с Владыкой Мрака, то непременно это делает Юлию виноватой в смерти сестёр и родителей! Как жить с этим? Как смириться с тем, что призрак сестры предал её и не сообщил неприятную истину много раньше? Как принять, что Юлия, кажется, и правда, ведьма?..
Что вообще происходит вокруг?
– Смотрите! – воскликнула Сабрина, прервав невесёлые мысли Юлии. Впереди, позади основного войска короля от общей массы отделились огни и застыли, словно несколько человек остановились.
– Они нас заметили? – обеспокоенно спросила Юлия. – Оставили воинов, чтобы напасть?
– Вряд ли, – с сомнением ответила старуха. – Смотри, насколько эти огни больше, чем огни факелов…
– Тогда что же это?
– О-о-о! – довольно протянул ранее молчавший Энцо. – То, что вам обязательно понравится!
Ярость вспыхнула в груди Юлии, и она едва не стукнула Барвоа, но вовремя сдержалась. Всё-таки он ещё нужен, раз обладает знаниями о короле. Другой вопрос, как их выпытать? Но не это сейчас главное. В себе бы разобраться, а там, глядишь, Юлия что-нибудь придумает, благо один только вид ведьмака вызывает в девушке неуёмную злость, а уж когда он говорит, то лишь зубовный скрежет встаёт меж ним и желанием графини подправить лицо ведьмака чем-нибудь тяжёлым. Да и не следовало отвергать возможность, что увечная рука Энцо сыграет в скором времени ключиком к его закрытому на замок языку. Сутки пройдут, вторые, боль от сломанной конечности никуда не уйдёт, лишь возрастёт со временем. И глядишь, Энцо сам будет ползать на коленях и умолять выслушать его за обещание скорой смерти для облегчения нечеловеческой боли. И Юлия надеялась, что ей хватит духу, продлить боль Энцо, а не убить сразу. Он, конечно, мог бы сейчас заорать и призвать на помощь идущих впереди солдат, но шагающая рядом Юлия, в таком случае, была гарантом его смерти, а вскрик ведьмака мог бы и не долететь до своих, поэтому Барвоа пока не брыкался.
Корин прервал размышления графини громким ржанием, предупреждая об опасности. До этого момента шли в полной темноте, чтобы не привлекать внимание факелами арьергард армии. Конь безошибочно определял дорогу и ступал только по ней. Сабрина сидела на Корине, а привязанный к седлу Энцо направлялся связывающей его руки верёвкой. Юлия же ориентировалась на звук шагов,
Когда же Корин шумно вдохнул воздух, а факелы впереди заметно приблизились и превратились в большие костры, Юлия тоже принюхалась и до неё дошло: в воздухе висел плотный запах крови и жжёной плоти. Словно рядом кого-то зарезали и зажарили.
Костры?..
– Что там? – тихо спросила Сабрина, вглядываясь в огнища. Тон её дрожащего голоса не понравился графине, а Энцо задорно захохотал:
– Вы что, ещё не поняли, что здесь случилось? А ещё ведьмы…
– Заткнись, убожество! – прошептала Юлия и ускорила шаг, стараясь обогнать коня. До неё начала доходить суть открывшейся картины.
Арьергард армии скрылся за холмом, и в полной темноте остались только три костра, яркими пятнами раздирающие мрак. И у Юлии сбилось дыхание и сжалось сердце, когда она увидела, что сжигали на кострах.
– Это… это же…
– Дети, – подсказала Сабрина страшное слово. – Это пастухи из Кагоды. Они просто не вовремя очутились на пути обезумившего от Мрака войска…
Вдоль дороги были вкопаны три брёвна, к ним привязаны мальчики, а под ними разложены костры, которые уже прогорали. Ещё тлеющие и светящиеся красными углями, словно головешки поленьев, тела детей навсегда застыли в позах, полных мук и боли, с вытянутыми от желания освободиться шеями и раскрытыми от криков ртами. Запах горелой плоти плотной стеной окружил убитых.
– Надо стащить их, – сказала Юлия.
– Мы потеряем время, – заметила Сабрина.
– Неважно, – отмахнулась графиня. – Я хочу снять их и отвезти в Кагоду, чтобы у близких была возможность проститься.
– Они могут принять нас за убийц, – вновь предупредила старуха. – Люди сейчас нервные, могут не понять доброго жеста и…
– Я их графиня, Сабрина, – мягко перебила Юлия. В её голосе слышалась боль и вина за содеянное чужаками. – Это мой долг. И они же совсем юные. Должно быть, ничего не весят…
– Я тебе помогу их снять, – наконец, согласилась Сабрина. – Вот только надо дождаться, когда костры погаснут.
«Слышала?» – обратилась Юлия к Ване мысленно. Сабрина слезла с Корина и стояла рядом, ждала решения девушки.
«Если и слышала, то что? – обиженно ответил призрак. – Я для тебя последнее время была невидимой, а здесь сразу… «Слышала?». Слышала-слышала, да вот только сделаю вид, что не слышала!»
«Прекрати! – потребовала Юлия. – И помоги!»
«А то что?»
«Забуду о тебе навсегда!» – пригрозила Юлия.
«А сможешь ли? – Ваня хихикнула и подступила вплотную к сестре. – Слышала же, что сказал Владыка? Я буду всегда рядом, ибо я – подарок тебе от него. И даже если ты не захочешь, я буду рядом и стану вредничать, как тогда… с менестрелем, когда тебе и мне было восемь. Помнишь?»
«Как такое забыть? – хихикнула Юлия, припомнив, что сотворила Ваня с придворным музыкантом давным-давно. – Особо удалась флейта, парящая под потолком и играющая ужасную музыку. Хорошо, этого позора никто не видел, кроме меня. Иначе старый Вольг ушёл бы со службы. Ну так поможешь?»