Поступки во имя любви
Шрифт:
– Поможешь? – спросил он.
Зарек закатал рукава.
– Да, я помогаю.
– Ты завела собаку, – констатировал Кевин, неожиданно появившийся по другую сторону живой изгороди.
Одри выпустила тяпку и села на попу. Его внезапное появление, как обычно, ее напугало. Кевин двигался очень тихо, как кот.
– Кевин! Ты вернулся… Хорошо провели время в Корке?
– Ага, – его пронзительные глаза не отрывались от Долли. –
Одри поднялась на ноги.
– Да, завела. Правда симпатичная?
Она подняла Долли и протянула Кевину.
– Хочешь подержать?
– Нет, – он отпрянул.
– Просто погладь ее по голове, чтобы поздороваться.
Кевин осторожно протянул руку к щенку, но быстро убрал ее, как только собачка рванулась к нему.
– Все в порядке, – заверила его Одри. – Она не причинит тебе боль, ей просто нравится все облизывать. Она так проявляет свое дружелюбие.
Но Кевин продолжал держать дистанцию, с тревогой глядя на щенка.
– Где ты ее взяла? – спросил он.
– В зоомагазине, – ответила Одри. – Она сидела в витрине в специальном ящике, и я решила, что она восхитительная.
– Тебе пришлось за нее заплатить?
– Да, и немалую сумму. Но она такая милая.
– Больше одного евро?
– Да, намного больше.
У сорокалетнего Кевина было красивое гладкое лицо и разум маленького ребенка. Он уже жил в соседнем доме со своей матерью Полиной, когда три года назад Одри купила свой дом. Кевин редко улыбался, но иногда разражался коротким смехом, который умолкал так же внезапно, как и начинался.
– Ее зовут Долли, – сказала ему Одри, – в честь ассорти «Смеси Долли», потому что она помесь двух разных собак.
– Это как?
– Ее папа был псом одной породы, а ее мама – другой породы, – объяснила Одри. – Поэтому моя собака – это помесь двух разных пород.
– Я не люблю «Смеси Долли», – отозвался Кевин, по-прежнему не спуская глаз со щенка. – Только разве желейные. Батончики «Марс» мне больше нравятся.
– Мне тоже. – Одри отпустила Долли, и та принялась бегать по саду.
– Куда она теперь побежала? – спросил Кевин.
– Просто решила пробежаться. В ней слишком много энергии. Посмотри, как быстро она умеет бегать.
– Она топчет цветы, – неодобрительно заметил Кевин.
Одри вздохнула:
– Ну да.
Каждое утро Кевин и его мать отправлялись в местный магазин за свежей газетой и за всем тем, что им было нужно. Полина всегда держала сына за руку. Дважды в неделю за Кевином заезжал микроавтобус и отвозил его в центр при местной больнице, где он общался с такими же, как он, жителями Кэррикбоуна.
– Одри, вот ты где! –
Она передала его Кевину.
– Почему бы тебе не отдать это Одри?
Он торжественно протянул ей сверток поверх живой изгороди.
– Что вы, не стоило.
Одри развернула бумагу. Внутри оказалась голубая пластиковая кружка с ее именем, написанным яркими веселыми буквами.
– На ней написано «Одри», – сказал Кевин. – Я видел.
– Какой замечательный подарок, – улыбнулась ему Одри. – Большое спасибо тебе, Кевин.
– И у тебя теперь есть маленькая собачка, – сказала Полина. – Ну какая же она… – соседка замолчала, улыбка сошла с ее лица. – Ах, Одри, что случилось с твоими прекрасными георгинами?
– Угадайте, – Одри сурово посмотрела на Долли.
– О нет! Вот ужас… Тебе следует отучить щенка так себя вести. Посмотри, Кевин, собачка выкопала все прекрасные цветы Одри.
– И она пыталась меня укусить, – добавил он.
– Нет, милый, я так не думаю, – Полина обменялась взглядами с Одри. – Я уверена, что щенок просто хотел с тобой подружиться.
Отец Кевина ушел из семьи, как только стало ясно, что сын останется умственно неполноценным. Он жил в пятидесяти милях от них с новой семьей, и Кевин не видел его более тридцати лет.
Полина работала всю свою жизнь: убирала в домах, сидела с детьми, ухаживала за садами, стирала и гладила чужое белье. Когда в восемнадцать лет Кевин окончил специальную школу, Полина больше не могла работать вне дома. Но два года спустя ей предложили место экономки в доме недавно овдовевшего мужчины, оставшегося с двумя маленькими детьми на руках.
Как только они договорились о том, что Кевин сможет сопровождать ее на работу каждый день, Полина согласилась и проработала в этом доме десять лет. Потом дети выросли, и они больше не нуждались в Полине. Девочка, которой было сейчас чуть за двадцать, регулярно навещала бывшую экономку. С Одри они просто здоровались при встрече.
– Ты уже начала преподавать на вечерних курсах? – спросила Полина. – И как? Дело пошло?
Одри коротко рассказала ей о прошедшем уроке, оставив за скобками истерику модели, которая едва не бросила работу, не начав ее.
– Ученики кажутся довольно приятными людьми, – сказала она. – Четыре женщины и двое мужчин.
– Двое мужчин, – повторила Полина. – Как мило! Они свободны?
Одри рассмеялась:
– Вы хуже моей мамы. Один из них очень хорош собой, но слишком молод. Другой… очень молчаливый.
Конец ознакомительного фрагмента.