Посвящения и посвященные в Тибете
Шрифт:
Я не знаю, исповедовалась ли моя юная верующая в своем "грехе" и что сказал по этому поводу ее духовник, но в случае тибетцев ламы не проявляют никакого снисхождения к любым грехам, совершенным при подобных обстоятельствах. По их мнению, ментальное отражение действия, совершенного во сне, будь оно благим или греховным, полностью идентично тому же самому действию, предпринятому наяву, в бодрствующем состоянии. Я еще вернусь к этому вопросу.
В этот период своей тренировки новичок может спокойно спать всю ночь, не просыпаясь для полуночной медитации, как это делают более подготовленные
Его первой мыслью должно быть А в его сердце.
Затем может быть использован один из двух методов: более общий случай, для начинающих, заключается в созерцании того, как А выскальзывает из сердца и повисает в воздухе. Оно созерцается как символ Пустоты, и надо приложить достаточные усилия для достижения совершенной концентрации на этой мысли. Второй метод, используемый более подготовленными учениками: А мгновенно вырывается в пространство и исчезает, как будто бы поглощенное бесконечностью, после чего ученик пребывает погруженным в мысль о Пустоте.
На восходе солнца медитация продолжается упражнениями, описанными в пункте I.
При столь кратком изложении у читающего не может создаться правильного представления обо всех аспектах этих практик.
Я достаточно подготовлена, чтобы доказать их действенность, и тем не менее честность заставляет меня признать, что в свете объяснений компетентных лам они приобретают несколько иной оттенок.
Например, указанное А – не столько буква тибетского алфавита, сколько символ незыблемости Бытия, не имеющего ни начала, ни конца закона Вселенной. Сосредоточивая свое внимание на этих буквах, струящихся подобно речной воде, ученик в конце концов постигает идею потоков энергии, пронизывающих его самого, идею непрестанного взаимообмена между ним и внешним миром, идею единства той всеохватывающей активности, которая создает здесь человека, там дерево, где-то – камень и великое множество других представлений, – говорят те, кто практикует такие упражнения.
Идея пустоты, связанная с этими разнообразными упражнениями, выражает временный характер внешне монолитного "я", существование которого, согласно фундаментальному учению буддизма, отрицается во всех существах и вещах. Тибетцы выражают это словами "ганзаг-даг-мед-па, чой-даг-мед-па" – "человек лишен "души", "я"; "все вещи лишены "самости".
Это – буквальный перевод ортодоксальной буддийской формулы: всё составное непостоянно; все составное подвержено страданию – все вещи лишены "души" ("Дхаммапада").
Ламаисты особенно выделяют это учение о не-самости, расчленяя третье положение на два подпункта. Они утверждают: на более низком уровне просветления челЪвек постигает, что его собственная личность – это круговорот непрестанно изменяющихся образований, но представление о "душе", "самости", "я" между тем еще сохраняется. Полное осознание того, что все сущее в равной мере лишено "самости", указывает на полное Просветление.
Кратко описанные выше ежедневные упражнения и другие, сходные с ними, выработаны для того, чтобы привлечь и зафиксировать внимание начинающего, хотя он и не сразу постигает их значение или цель.
Медитация
ГЛАВА IX
КАК ИСПОЛЬЗОВАТЬ И ВРЕМЯ СНА.
КАК ВЕСТИ СЕБЯ В СОСТОЯНИИ СНА, ЧТОБЫ РАСПОЗНАТЬ СКРЫТЫЕ НАКЛОННОСТИ
Гэлугпа, или так называемые "желтошапочные" ламы, последователи Цзонхавы, проявляют меньшую склонность к созерцанию, чем их "красношапочные" коллеги. Большинство отшельников, живущих в ските, принадлежат к той или иной ветви "красной" школы: кармапа, сакь-япа или дзогченпа. Гэлугпа, желающие уединиться, по большей части довольствуются небольшой хижиной "цам-кханг" (прибежище для медитации), построенной отдельно недалеко от монастыря, или же присоединяются к группе отшельников-ритодпа, отдельные скиты которых образуют небольшую колонию в пустынной местности. Более состоятельные гэлугпа имеют резиденции в спокойных местах, где они останавливаются, если им необходимо уединение.
Их медитативная практика, как правило, менее диковинная и сложная, чем практика мистиков-налджорпа.
Тем не менее не следует думать, что они ограничиваются просто интеллектуальной медитацией. В отличие от них многие "красные" полагают, что различные выполняемые ими упражнения – не более чем опоры для достижения ментальной устойчивости и прогресса на духовном пути, необходимые лишь до тех пор, пока все обряды и ритуалы не будут отброшены, в то время как большинство "желтых", по всей видимости, рассматривают ритуализм как нечто неотъемлемое и отказываются от него весьма неохотно.
Те из них, кто наиболее подготовлен в психической тренировке, утверждают необходимость постоянного самоконтроля даже во время сна. В этом отношении они следуют Цзонхаве, который посвятил специально этому вопросу несколько страниц своей знаменитой работы "Лам-Рим-Чхен-По". Ниже я приведу основные элементы этой практики.
Цзонхава говорит, что весьма важно не терять впустую даже время, отведенное для сна, становясь неподвижным как камень или допуская появление в уме бессвязных, абсурдных и порочных сновидений.
Беспорядочные проявления у спящего человека ментальной активности вызывают бесполезную трату энергии, которую можно было бы с успехом употребить на что-нибудь более полезное. Кроме того, действия и мысли спящего идентичны по своим результатам действиям и мыслям бодрствующего человека. А отсюда следует, что и во время сна нельзя "творить зло".
Я уже отмечала, что ламы согласны с этой теорией, и теперь мы обратимся к тем доказательствам, которые наиболее выдающийся из них выдвигает в ее защиту. Это удивит многих на Западе. "Каким образом, – спросят они, – воображаемое действие приводит к тем же результатам, что и реальное? Следует ли посадить в тюрьму человека, укравшего во сне чей-нибудь кошелек?"