Посылка
Шрифт:
— Постарайся расслабиться, я хочу уложить тебя в постель,— сказал Питеру Дженнингс.
— Нет,— промычал Питер. Его голос был полон боли и страха.
— Я хочу помочь тебе, парень, если только...
Дженнингс не договорил, его лицо побледнело. Тело Ланга неожиданно обмякло. Его ноги вытянулись вперед, руки безвольно повисли, сменив свое прежнее положение — крест-накрест у лица. Частые тяжелые вздохи раздались из его груди.
Питер поднял голову.
Его лицо заставило Дженнингса открыть рот от горестного изумления. Если можно
— Что же это? — вскричал Дженнингс.
Питер оскалился. Эта ухмылка настолько потрясла доктора, что по его телу прошла волна крупной дрожи.
— Пэтти ничего вам не сказала? — спросил Питер.
— Ты, ты скажи мне — что с тобой?!
Питер присвистнул, очевидно забавляясь:
— Я помираю. Я уже немножко похудел, верно?
— Милый, нет,— умоляюще сказала Пэт.
— О чем это вы говорите? — недоумевающе воскликнул Дженнингс.
— Выпить, принеси мне выпить, милая,— попросил Питер.
Патриция, покачнувшись, повернулась и вышла из спальни. Дженнингс подвел Ланга к его кровати.
— Что происходит? — спросил он снова.
Ланг тяжело повалился в постель.
— Что я сказал, то и происходит. Я проклят, заколдован. Колдуном.— Он усмехнулся.— Мерзавец убивает меня. С тех пор, как я и Пэт встретились. А прошло уже три месяца.
— Может быть, ты...— начал было Дженнингс.
— Кодеин неэффективен,— бесстрастно продолжал Ланг, не слушая его,— даже морфин не помогает. Абсолютно.— Он глотнул воздуха.— Ни озноба, ни лихорадки, ни температуры. Никаких симптомов вообще. Просто меня убивают, и все.— Он взглянул на доктора сквозь полуприкрытые веки.— Странно, правда?
— Ты говоришь серьезно?
Питер пожал плечами:
— Черт его знает. Может быть, это горячечный бред. Видит бог, выпил я сегодня немало! — Он приподнял черноволосую голову над подушкой и посмотрел вперед, в окно.— Черт, уже ночь,— проговорил он и быстро повернулся лицом к доктору.— Сколько сейчас времени?
— Одиннадцатый час вечера,— отозвался Дженнингс,— а как насчет...
— Среда, так ведь? — спросил Питер.
Дженнингс уставился на него.
— Ну, я вижу, что среда уже давно прошла.— Ланг сухо закашлялся.— Пить! — крикнул он.
Так как его взгляд метнулся к двери, Дженнингс тоже взглянул туда. На пороге стояла Пэт.
— Все уже выпито,— сказала она голосом виноватого ребенка.
— Хорошо, не нужно ни о чем беспокоиться,— пробормотал Ланг.— Ничего не нужно. Я все равно скоро сдохну.
— Не говори так!
— Милая моя, я был бы очень рад умереть поскорее,— произнес Питер, глядя в потолок. Его грудь неровно поднималась и опускалась при каждом вдохе и выдохе.— Прости меня, любимая, я не хотел ничем тебя обидеть. Ох, снова начинается,— произнес он так удивленно,
Неожиданно он содрогнулся в кровати всем телом, его мускулистые ноги дернулись, руки сжали лицо. Высокий, точно скрипичный звук, стон вырвался из его горла. Дженнингс увидел, что в углах рта у Питера появилась пена. Быстро вскочив, доктор бросился за своей сумкой.
Прежде чем доктор успел что-то достать, тело Питера скорчилось и упало с кровати. Молодой мужчина кричал в голос, на его лице с открытым и перекошенным ртом была какая-то животная, нестерпимая мука. Патриция попыталась снова уложить Питера в постель, но он с силой оттолкнул ее и бросился к окну.
Дженнингс хотел сделать ему внутривенную инъекцию. Несколько минут они боролись, причем Питер, с лицом обезумевшим и искаженным, пытался задушить доктора. Но наконец Дженнингс повалил его на пол и с силой ввел ему под кожу иглу шприца. Питер закричал, повалился на спину, попытался было подняться, но успокоительное средство уже растворилось в его крови, и он неожиданно уселся на пол, точно большая и страшная кукла. Глаза его прикрылись.
— Мерзавец убивает меня,— прошептал он.
Они уложили Питера в постель, укрыли одеялом, но тело его подрагивало.
— Убивает меня,— бормотал Ланг,— черный гад.
— Он действительно верит в это? — спросил Дженнингс.
— Отец, ты только взгляни на него! — ответила Пэт.
— Так ты тоже веришь в это?
— Я ничего не знаю, папа.— Она в отчаянии опустила голову.— Все, что я знаю,— это что он очень переменился с тех пор, как... как вернулся... С ним что-то случилось. Он не сумасшедший, отец. Он совершенно здоров.— Она вздрогнула.— И еще — он умирает.
— Почему же ты не позвонила мне раньше?
— Я не могла,— ответила девушка,— я боялась оставить его одного даже на минуту.
Дженнингс нащупал пульс Питера.
— Его вообще кто-нибудь осматривал?
Она печально кивнула.
— Да, когда это только началось, он пошел к специалисту. Он подумал тогда, что, может быть, у него что-нибудь с рассудком.— Она снова опустила голову.— Но он не болен, отец.
— Почему же тогда он говорит, что он...— Дженнингс был не в силах произнести страшное слово.
— Я не знаю,— ответила Пэт,— иногда мне кажется, что он верит в это, но чаще он просто шутит...
— На чем же он основывается?..
— Какое-то происшествие во время его последнего сафари. Я толком и сама не знаю, что там произошло. Где-то в Зулу он встретился с аборигеном, а тот ему сказал, что он колдун и что Питер...— Ее голос перешел в рыдание.— Ох, господи, может ли такое твориться на свете? Что же это такое!
— Может быть, дело в том, что сам Питер слишком верит, что с ним нечто случилось,— сказал Дженнингс. Он повернулся к Лангу.— Может быть, он убедил в этом себя?
— Отец, я... я верю в это,— сказала Патриция.— Но может быть, доктор Хауэлл поможет ему.