Посыльный «серой стаи»
Шрифт:
– Молодой человек, – дребезжащим от справедливого негодования сказал Трофимов, – Вы меня перебили не дослушав до конца. Нам не нужны, хотя это в нынешних условиях странно звучит, деньги. Все, что нам дают по местным законам, нам хватает. Мы бы хотели, чтобы Вы оформили нас, ветеранов, на получение медали или ордена Георгия Константиновича Жукова, нашего многоуважаемого полководца, и вручили бы их во время нашего застолья. А причитающиеся нам деньги, мы слышали, что наш любимый российский Посол Владимир Васильевич Трубецкой их немного выдает вместе с наградами, просим передать инвалидам войны, список которых я принес с собой.
– Конечно,
– Очень хорошо! Тогда и вручите их 24 июня в очередную годовщину парада Победы. Получится прекрасный двойной праздник, – сказал Игорь Вячеславович, выкладывая на стол паспорта и удостоверения ветеранов войны. Отдельно он положил список, кому, по его задумке, должны были выдать деньги.
Михайлов быстро занес данные в анкеты, но, когда отдавал обратно паспорта, вспомнил, что в глаза ему где-то мельком бросилось неправильное их оформление. Сергей снова взял в руки паспорта и стал внимательно их перелистывать. “Нет, как будто все нормально”, – только подумал он, как увидел, что в паспорте своего собеседника отсутствуют отметки о принятии российского гражданства.
– Извините, Игорь Вячеславович, – обратился Михайлов к старику, – но у Вас нет штампа о гражданстве, поэтому лично вас я оформить не могу, не имею права. Вы же знаете наши порядки!
– Но я принимал гражданство, – взволнованным, но вместе с тем твердым голосом возразил Трофимов, – проверьте, пожалуйста, по своему компьютеру. Если не сегодня, то после праздника. При необходимости сделайте запрос в компетентные организации, и пусть они проверят меня по всем видам учета. Уверяю Вас, что это недоразумение сразу же уладится.
Сергей заверил, что во всех вопросах Трофимова разберется, еще раз проверил правильность написания адреса. На том и распрощались.
Глава 7
Три недели назад Матвею Борисовичу Суздальскому исполнилось восемьдесят пять лет. Дата, вроде бы, и не круглая, но каждый год, отодвинувший приход Вечности, приравнивается к юбилею.
Однако во всем мире не было ни души, которая могла бы даже отдаленно или приблизительно вспомнить о юбиляре. Все, кого мало-мальски можно было назвать друзьями или знакомыми, отошли в мир иной, а родственников не было и нет. За всю свою нелегкую жизнь Матвей Борисович так и не удосужился завести семью и обзавестись детишками. Но это его не угнетало – за эти долгие годы он привык к одиночеству. Время от времени он приводил в дом женщин и у него были планы на дальнейшую с ними совместную жизнь, но все они куда-то бесследно исчезали – сказывалась работа. А когда прошли годы и Суздальский сам стал на вершине построенной им самим пирамиды власти, брак и семья стали уже не нужны.
То, что практически полвека жизни за Суздальского кто-то принимал решения, как и с кем ему жить, старика особо не волновало. Зато вот уже скоро будет двадцать лет, как он один стоит у штурвала одного из громадного политического, экономического и уголовного корабля, о котором практически никто никогда не слышал, но действия которого на своей шкуре ощутил почти каждый гражданин бывшего СССР и который и сегодня продолжает оказывать влияние на почти все внутрироссийские события.
Вернее сказать, до сих пор не слышал.
Эта телеграмма насторожила юбиляра. Во-первых, никто не знал и не должен был знать о его личном празднике. В его теперешнем паспорте стоит другая дата рождения, как, впрочем, и имя и фамилия – так нужно было для дела. Истинная дата была указана только в двух документах: личном деле командира Рабоче-Крестьянской Красной армии, погибшего в финскую кампанию сорокового года, и оперативном деле офицера зондеркоманды батальона специального назначения абвера «Нахтигаль». Оба эти документа Матвей Борисович не скупясь на взятки, подкупы и подарки сумел заполучить себе и теперь хранил в надежном сейфе одного из крупных столичных банка.
Во-вторых, настораживал тон последнего предложения. Суздальский был высокообразованным человеком – кроме военного училища он имел за плечами Оксфорд и МГУ – и понимал, что богатство русского языка позволяет построить предложение с одним и тем же набором слов, но с совершенно противоположным смыслом. И посылавший поздравительную телеграмму человек знал об этом. Поставь он слово «все» на другое место, и предложение имело бы другое смысловой оттенок. А в данном случае от него исходила какая-то непонятная, а по тому опасная Суздальскому угроза.
В-третьих, пославший поздравления знал нынешние фамилию, имя и отчество Матвея Борисовича и адрес, где он проживает. Фамилию он сменил еще в 1942 году в школе немецкой военной разведки «Абверштелле-102» и ее знали только два человека: непосредственный руководитель капитан Литке и начальник школы подполковник Борст.
Ничего также не говорила и подпись на телеграмме. Суздальский знал много людей по имени Курт, но они были столь малозначительны, что он сейчас не мог себе даже представить, при каких условиях они встречались, и как они выглядят.
Вечером того же дня рассыльный одного из дорогих ресторанов Москвы привез Матвею Борисовичу роскошный торт и цветы и в стихах поздравления с днем рождения. Старик вежливо поблагодарил и поинтересовался, от кого столь щедрые подношения бедному пенсионеру. Посыльный ничего толком не сказал, сославшись на то, что в его обязанности входит только выполнение поручений хозяев ресторана. Парень оставил визитную карточку своего заведения общественного питания, попросил Суздальского расписаться в бланке заказа, и, немного помявшись у входной двери, видимо, рассчитывая на чаевые, и ничего не дождавшись, быстро покинул стариковскую квартиру.
После ухода рассыльного Матвей Борисович достал небольшую продолговатую коробочку, нажал какие-то две кнопки и подошел к окну.
В глубине двора стояли два молодых человека и о чем-то оживленно разговаривали, незаметно наблюдая за входной дверью. В это время из подъезда вышел парень – рассыльный, достал папку с бланками заказов, карту Москвы и, сверившись с ней, сел в свой служебный «рено» – пикап с рекламой «доставки вкусной и здоровой пищи на дом» по бортам выехал со двора.
Старик еще раз нажал кнопку на устройстве и двое парней сразу же скрылись в арке соседнего дома.