Потаенный Город

Эддингс Дэвид

С гулким грохотом, напомнившим о землетрясении, которое и породило стену Беллиома, добрая миля отвесной скалы угрожающе накренилась и рухнула на лес, прибавив высоты груде камня у подножия.

А чудовище продолжало терзать стену, обрушивая вниз все новые камнепады, которые ложились крутой насыпью, тянувшейся все выше и выше к вершине стены.

И вдруг гигантская тварь по имени Клааль исчезла бесследно, и лишь пронизывающий ветер, визгливо завывая, хлестал по изуродованному склону стены, разгоняя клубы пыли, поднятые камнепадами.

За

воем ветра был слышен и другой звук. Спархок стремительно обернулся. Тролли, как один, пали ниц, скуля от ужаса.

***

– Мы всегда знали о нем, – задумчиво говорила Афраэль. – Мы пугали друг друга рассказами о Клаале. Есть какое-то извращенное удовольствие в баснях, от которых мороз по коже. Я, пожалуй, даже не верила до конца, что он действительно существует.

– Собственно, что он такое? – спросил Бевьер.

– Зло, – пожала она плечами. – Сами мы воплощение добра – во всяком случае, таковыми себя считаем. Клааль – наша противоположность. Его существованием мы объясняем существование зла. Не будь Клааля, нам пришлось бы взять ответственность за зло на себя, а мы для этого чересчур себя любим.

– Значит, Клааль – властелин ада? – спросил Бевьер.

– Можно и так сказать. Впрочем, ад – это не определенное место, а состояние ума. Рассказывают, что когда старшие боги – Азеш и остальные – явились в мир, Клааль уже был здесь. Они хотели сами владеть миром, а он стоял у них на пути. После того как некоторые из них попытались избавиться от него в одиночку и были уничтожены, они объединились и вышвырнули его из мира.

– Откуда он взялся? Изначально, я имею в виду? – не отставал Бевьер. Арсианец любил докапываться до первопричин.

– Мне-то почем знать? Меня тогда еще не было. Спроси у Беллиома.

– Меня интересует не столько то, откуда взялся Клааль, сколько то, на что он способен, – сказал Спархок, вынимая Беллиом из кошеля, висевшего на поясе. – Голубая Роза, – сказал он, – думается мне, должны мы поговорить о Клаале.

– Сие было бы неплохо, Анакха, – ответил камень, вновь завладевая Вэнионом.

– Откуда он – или оно – взялся?

– Ниоткуда, Анакха. Подобно мне, Клааль был всегда.

– Что он – или оно – такое?

– Необходимость, Анакха. Не желал бы я оскорбить тебя, однако необходимость существования Клааля непостижима твоему разуму. Богиня-Дитя дала уже достаточное тому толкование – сообразно ее способностям.

– Ну знаешь ли! – фыркнула Афраэль. Слабая усмешка тронула губы Вэниона.

– Не гневайся на слова мои, Афраэль. Воистину, при всей твоей ограниченности я все же люблю тебя. Ты еще молода, однако лета принесут тебе мудрость и понимание.

– Так не годится, Голубая Роза, – предостерегла Сефрения.

– Что ж, хорошо, – вздохнул Беллиом. – Приступим к делу. Истинно, как сказала тебе Афраэль, Клааль был изгнан старшими богами – хотя дух его и поныне таился в самых камнях сего мира, равно как и прочих миров, сотворенных мною. Более того, что старшие боги сделали, то

могли они также и переделать, и заклятие, коим возвращен Клааль, вплетено было в заклятие, коим был он изгнан. Видимо, некий смертный, искушенный в заклятиях старших богов, обратил вспять заклятие изгнания – и Клааль вернулся.

– Можно ли его уничтожить?

– Сие не «он» и не «оно», Анакха. Клааль есть Клааль. Нет, Анакха, Клааль не может быть уничтожен, не менее, чем могу быть уничтожен я. Клааль вечен.

Сердце Спархока упало.

– Похоже, нам грозят серьезные неприятности, – пробормотал он, обращаясь к своим друзьям.

– В некоторой мере сие моя вина. Так увлечен был я рождением новой моей дочери, что внимание мое отвлеклось от всегдашних моих обязанностей. Всегда имею я обыкновение, сотворяя новый мир, изгонять из него Клааля. Сие же дитя привело меня в такой восторг, что я все откладывал и откладывал изгнание. Затем столкнулся я с красной пылью, что заключила меня в темницу, и обязанность изгнать Клааля легла на старших богов. Поскольку сами они несовершенны, то и изгнание, ими осуществленное, оказалось несовершенным, и так Клааль получил возможность вернуться.

– С помощью Киргона? – мрачно уточнил Спархок.

– Заклятие изгнания – и возвращения – Клааля стирикское. Киргон не мог произнести его.

– Значит, это сделал Кизата, – заключила Сефрения. – Он наверняка мог знать заклятие. Не думаю, правда, что он сделал это по доброй воле.

– Скорее по принуждению Киргона, матушка, – сказал Келтэн. – В последнее время дела для Киргона и Заласты оборачивались не лучшим образом.

– Но призвать Клааля!.. – Афраэль содрогнулась.

– Люди в безнадежном положении совершают безрассудные поступки, – пожал плечами Келтэн. – Думаю, это относится и к богам.

– Что же нам делать с Клаалем, Голубая Роза? – спросил Спархок.

– Ты ничего не в силах сделать, Анакха. Отменно управился ты с Азешем и, вне всяких сомнений, так же отменно управишься с Киргоном, однако против Клааля ты бессилен.

– Значит, мы обречены, – упавшим голосом пробормотал Спархок.

– Обречены? Конечно же нет, Анакха. Отчего ты так легко падаешь духом и поддаешься безутешности, друг мой? Я не стану принуждать тебя сражаться с Клаалем. Сие мой долг. Клааль причинит нам некоторые хлопоты, как то в обыкновении Клааля. Затем, как было заведено, мы с Клаалем встретимся в поединке.

– И ты изгонишь его?

– Сие никогда не ведомо заранее, Анакха. Заверяю тебя, однако, что приложу я все силы, дабы изгнать Клааля, – так же, как и Клааль приложит все силы, дабы изгнать меня. Поединок между нами лежит в будущем, а будущее, как я часто говорил тебе, сокрыто для всех. Однако же выйду я на поединок уверенно, ибо всякое сомнение ослабляет решимость, а робкая неуверенность отягчает дух. В битву надлежит идти с легким сердцем и радостною душою.

– У тебя склонность к нравоучениям, Творец Миров, – с легким ехидством заметила Афраэль.