Потанцуй со мной
Шрифт:
— Как будто домой возвращаешься, — заметила Джейн.
— Провиденс?
— Еще один мой город…
— Мой тоже, — сказал он, — хотя он не может соперничать с Нью-Йорком.
— Ему и не надо, — мягко возразила Джейн, — у него своя магия, которую Нью-Йорк никогда не поймет.
Он засмеялся. Они проехали мимо зоопарка и голубого таракана — огромное насекомое сидело на крыше крупного магазина, рекламируя средство от насекомых. Затем показался порт. Нефтяные баржи, огромные корабли с контейнерами, в которых были японские автомобили. В сторону Индия Пойнт отправлялся паром. Прапрабабушка Джейн по материнской
Дилан выехал на шоссе № 195. Внутри Провиденс делился на множество округов: правительство обитало на Федерал-хилл, студенты и педагоги оккупировали округ Браун, Фокс Пойнт поделили между собой португальцы и представители богемы, аристократия жила на Ист-Сайд. Джейн взглянула на Дилана.
— Что? — улыбнулся мужчина, почувствовав взгляд спутницы.
— Просто интересно, куда мы едем, — сказала она.
— Ты мне не доверяешь? Я могу найти отличное местечко, — ответил он.
Она засмеялась:
— Я доверяю. Просто интересно, где это.
Продолжая улыбаться, он свернул на Бенефит-стрит, элегантную улицу с большими особняками и газовыми горелками. Движение было более оживленным, чем можно было ожидать. Они проехали мимо дома Джона Брауна. Джейн не отрывала взгляда от дороги. Ее «альма-матер» находится прямо за холмом. Хлоэ была зачата всего через улицу отсюда.
Они проехали мимо большого неоклассического здания с белыми колоннами, затем строений РИСД и роскошного кирпичного особняка Высшего суда Род-Айленда, а затем Дилан свернул налево и сразу направо на небольшую аллею, где совсем не было машин. Он доехал до забора, дотянулся до автомата на входе и набрал несколько цифр.
— Что это, парковка особой секретности? — спросила Джейн, когда ворота отъехали в сторону и они увидели небольшой дворик.
— У меня в кузове есть редкие сорта яблок, — сказал он, — и мне не хочется, чтобы их похитил какой-то ученый-садовод.
— Но откуда ты вообще знаешь эту комбинацию?
— В том, что я бывший полицейский, есть свои большие преимущества. — Его лицо осветила мягкая улыбка.
Пара двинулась по аллее, ворота закрылись за их спинами, скрывая из видимости грузовик. Спутник предложил Джейн сигарету. Она отказалась. Он прикурил свою, и в этом жесте Джейн смогла почувствовать напряженность, ярость и ненависть. Ступая по темному тротуару улицы, молодая женщина думала о том, что привело Дилана в это место. Джейн поняла, что находится рядом с мужчиной, хранящим множество секретов.
Он провел ее между двумя кирпичными зданиями, и они оказались на Главной Южной улице. В ряд выстроились несколько ресторанов. Дилан слегка приобнял Джейн, направляя ее в сторону входной двери небольшого ресторанчика под названием «Умбрия». В зале пахло травами и оливковым маслом. На столах стояли свечи. Деревянные бревна были выкрашены в тыквенный цвет.
У стойки суетились две женщины, казалось, они вдвоем выполняли всю работу по ресторану. Они были одеты в черные китайские кафтаны и хлопковые туфли. Женщины не носили
Дилан заказал минеральной воды, Джейн попросила того же. В ресторанчике не оказалось отпечатанного меню. Одна из женщин перечислила, какие блюда они могут сегодня им предложить. Она выглядела абсолютным профессионалом, хотя в ее голосе проскальзывали теплые нотки. Джейн могла бы поклясться, что она видит Дилана первый раз в своей жизни, но когда та закончила, Дилан сказал:
— Спасибо, Оли.
— Оли? — переспросила Джейн.
— Да, Олимпия, — объяснил ее кавалер, — а ее партнер — Дел, Дельфина. Они познакомились в художественной школе и были поражены тем фактом, что обе названы в честь районов Греции.
— Так ты часто здесь бываешь?
Он пожал плечами:
— Я часто бывал в Провиденсе, когда работал над одним делом, и у меня был любимый ресторан на этом самом месте — «Блюпойнт». Но он закрылся, и появились Оли и Дел. Я просто привык здесь останавливаться, так что решил попробовать зайти и к ним.
— Здесь все значительно отличается от всех этих модных итальянских ресторанов на Артуэллс-авеню, — отметила Джейн, окуная маленькую корочку румяного хлеба в блюдце с зелено-золотистым оливковым маслом.
— Очень, — согласился он.
— Мне здесь нравится. — Джейн улыбнулась. — Я рада, что ты меня пригласил.
Они ели и разговаривали. Темы разговора были общими — выпечка пирожных и посадка деревьев. У Оли татуировка была на левом запястье, а у Дел — на правом.
— У татуировок такая долгая история, — заметила Джейн. — Помню, когда я была маленькой, их делали только моряки. А сейчас они практически повсюду. У тебя есть?
Дилан покачал головой:
— Нет, а у тебя?
Джейн загадочно улыбнулась и проглотила маленькую зеленую оливку, наслаждаясь ее вкусом.
— Ты не хочешь выпить вина? — предложил мужчина.
— Я не пью, — ответила его спутница, — но ты можешь чувствовать себя свободно.
— Я тоже не пью.
— Правда?
Он покачал головой:
— С меня хватит. В глобальном, космическом смысле. Когда-то я любил это слишком сильно.
Сердце Джейн екнуло. Она знала, о чем он говорит. Любой бы запил после потери ребенка. Она-то знает…
— Я тоже слишком сильно это любила, — сказала она.
Он посмотрел на молодую женщину, как будто бы знал о ней гораздо больше, чем она рассказывала, но они оба спокойно продолжали есть свой салат. Когда вечер только начинался, она чувствовала себя как вор: сестра, следящая из-за задернутых занавесок, подозревала, что Джейн хочет получить что-то, что ей не принадлежит. Но теперь Джейн расслабилась, и когда взглянула на Дилана, то заметила, что он тоже смотрит на нее. Она опустила глаза.
Открылась дверь, и вошли четыре человека. Две пары, разных поколений. Джейн размышляла об этом, когда Дилан громко сказал:
— Ученик Брауна со своей подружкой и ее родителями.
— Что, если это его родители?
— Девочка очень похожа на свою мать, — пояснил Дилан, — а мальчик ужасно нервничает. Я прекрасно помню подобные эмоции — только в мое время родители брали нас в «Хэрбор Рум».
— Я помню «Хэрбор Рум», — сказала Джейн. — Ты учился в Брауне?
Дилан кивнул, и Джейн отложила вилку.