Потемкин. Фаворит и фельдмаршал Екатерины II

Йена Детлеф

—6—

Реформатор екатерининской армии

Екатерина проводила идеи просвещения в жизнь как раз таким образом, чтобы развивались такие личности, как, например, генерал-фельдмаршал Суворов. Суворов стал в марте 1778 года главнокомандующим всех русских войск в Крыму, на Кубани и вплоть до Астрахани. Кроме того, в 1779 году пришел приказ о создании Новоросской дивизии, при помощи которой он охранял всю южную границу. При выполнении обоих этих задач Суворов тесно сотрудничал с Потемкиным. Суворов непосредственно ставил свою подпись в качестве ответственного лица под приказом о выселении христианского населения из Крыма.

Эти и другие примеры нужно подчеркнуть, чтобы не осталось впечатления,

что Потемкин объединил все ключевые должности в своих руках и все необходимые решения принимал в одиночку. Конечно, вся ответственность перед государыней всегда оставалась на нем. Но он опирался на советы и помощь военных экспертов и передавал им важные задания командования. При этом достойно внимания, что такие люди, как Румянцев, Суворов или Ушаков, каждый по-своему, были такими же эксцентрическими индивидуалистами, как и Потемкин.

В ходе своей карьеры князь Потемкин постоянно носил высокие воинские чины. Во время выполнения своих задач на юге он сначала имел чин генерал-поручика. Тем не менее он никогда не был в собственном смысле слова военным, а приобрел себе славу государственного и политического деятеля, будучи компетентным в обширном круге проблем. Военное образование он получил лишь в молодые годы, когда служил в Конной гвардии. Для того чтобы быть кадровым офицером, он не обладал никакой профессиональной подготовкой, а лишь практическим опытом, вынесенным им из первой турецкой войны. Но это не зависело от масштаба его личности и от желаний императрицы. Жизнь принуждала его к непосредственному вмешательству в военные операции. Но он занимал и непосредственные командные должности в войсках. Потемкин видел свое собственное задание в другом направлении. Он хотел реформами вывести вооруженные силы из тупика косных традиций и превратить их в современную армию. Россия должна добиваться успехов и вести победоносные войны! Первая турецкая война показала, как плохо армия была подготовлена к серьезному конфликту. По саркастическому высказыванию Фридриха II Прусского, русские победили потому, что турки были подготовлены еще хуже: война одноглазых против слепых. В этом суждении, возможно, была заключена в полной мере политическая злость, если принять во внимание то недоверие, с которым Фридрих II рассматривал войну на Юге России.

Царица предоставляла Потемкину полную свободу действий при руководстве армией, и такую же свободу действий он, со своей стороны, предоставлял также командующим. Разумеется, он проявлял свою волю сурово, даже жестоко. Благосклонность имела место только в случае успеха. Вероятно, было бы преувеличением считать Потемкина блестящим стратегом, который был в состоянии разрабатывать такие гениальные планы операций, как, например, одаренный принц Евгений [80] .

Потемкин думал в большинстве случаев о повседневных, практических вещах. Для назревших военных реформ он, к примеру, выработал ряд совсем простых на первый взгляд схем, за которые он держался сам и которым он подчинил жизнь солдата.

80

Принц Евгений Савойский (18.10.1663 — 21.4.1736), австрийский полководец, генералиссимус (1697). — Прим. ред.

Предлагаемые им правила исчерпывались немногими образцами, взятыми из будничной жизни. Внутреннее назначение любой вещи требовало своей адекватной внешней формы; солдат должен был быть частью единого живого организма, жить для выполнения его задач и поэтому должен быть свободен от любого бесполезного внешнего принуждения; армия нуждалась в обучении воинскому искусству.

В сущности, Потемкин добивался того, чтобы придать предпочитаемому Екатериной прусскому военному образцу форму, больше соответствующую национальному русскому духу. И он исходил, конечно, из соображений пользы. Одновременно им руководило осознание того, что военная тактика в духе Фридриха II нуждалась в реформировании и не могла полностью отвечать имперским целям России. Он связывал оба круга проблем воедино и делал из них вывод о решающей роли солдат.

Такие генералы и адмиралы, как Суворов или Ушаков, могли облечь военно-политические

планы Потемкина в лучшую практическую форму. То, что между ними бушевала ожесточенная борьба авторитетов, взаимное соперничество, чувствительно мешало военным операциям, а офицеры постоянно жили в страхе оттого, что князь Потемкин был фаворитом при дворе, было скорее повседневной иллюстрацией проявления абсолютного господства, чем описанием характерных особенностей или возмутительных беспрерывных скандалов вокруг личности Потемкина.

Русскую армию — в особенности ее гвардейские полки — в XVIII веке считали национально-патриотическим силовым фактором. Радикальные отступления, которые проявились, например, в «прусском помешательстве» Петра III или отразились в «гатчинском духе» престолонаследника Павла Петровича, наталкивались на общее отторжение и сопротивление, в особенности в среде среднего офицерства. Потемкин при планировании любой предполагаемой реформы должен был считаться с этой формой национально-консервативного традиционализма. Тот факт, что опыт Потемкина в военной реформе накапливался во время войны против Турции и война непосредственно ускоряла ее принятие, характеризовал особенность ситуации. Князь отнюдь не был неким псевдогениальным стратегом, который, сидя за письменным столом, руководил битвами. Он основывался и полагался на свой практический военный опыт.

Конечно, он выработал несколько принципиальных документов о задачах армии. Эти задачи наиболее четко были сформулированы во «Мнении об обмундировании войск» от 4 апреля 1783 года и в «Приказе» от 18 декабря 1787 года. Екатерина утвердила оба документа. Потемкин не обладал никакими военными полномочиями, которые позволили бы ему распространить свои воззрения на все вооруженные силы. Даты создания документов указывают на то, что оба письма возникли в связи с присоединением Крыма и, соответственно, со второй турецкой войной и готовились для подразделений, непосредственно подчиненных ему. Кроме того, конкретные вопросы военной реформы казались императрице мало интересными. Идеи Потемкина относительно военной реформы после смерти Екатерины II пали жертвой выплескивающегося из берегов самовластия Павла I и не имели продолжительного влияния на русскую армию. Это не относилось в такой мере к созданному Потемкиным Черноморскому флоту. Здесь благодаря стараниям адмирала Ушакова потемкинское наследство дольше сохраняло свою жизнеспособность.

Советы Потемкина относительно солдатской жизни черпались им из традиций штатской жизни. Он писал: «Красота военного платья заключается в тождественности и соответствии вещей их цели: униформа должна быть солдату одеждой, а не грузом. Любую пышность в одежде необходимо устранять, так как она — плод роскоши, требует большого времени, расходов и заботы, чего не может быть у солдата». Солдат должен был носить не шляпу, а шлем, в котором он мог лечь спать и который также защищал его уши. Длинные и удобные сапоги способствовали, как писал Потемкин, радости солдата при маршировании и экономили ему силы на излишнюю лакировку застежек. Шпага неудобна солдату на марше и должна быть заменена штыком.

Верх нецелесообразности Потемкин усматривал в распространенной тогда солдатской прическе: «Завиваться, пудриться, плесть косы, солдатское ли это дело? У них камердинеров нет. На что же пукли? Всяк должен согласиться, что полезнее голову мыть и чесать, нежели отягощать пудрою, салом, мукою, шпильками, косами. Туалет солдатский должен быть таков, что встал — то готов». По наблюдениям Потемкина солдат вынужден был ежедневно тратить только на прическу более 6 часов! Конечно, должны были сохраняться определенные различия между отдельными родами войск. После реформирования ухода за волосами гусары, например, хотя и должны были отказаться от кудрей и пудры, но оставили косы. Их не подвязывали теперь при помощи лент, а подгибали наверх под кивер. По обеим сторонам лба висели маленькие косички или пучки волос. Это, конечно, выглядело очень красиво, но так были причесаны только офицеры кавалерийских полков. Солдаты этих полков просто обрезали волосы под горшок. Это была чистая и аккуратная стрижка, к которой не мог придраться ни один капрал! Императрицу радовали нововведения. Она пришла в такой восторг, что одобрила парикмахерские достижения своего генерал-фельдмаршала в специальном манифесте.