Потерянная душа. Том 1

Ховская Ана

– Не запугивай себя еще сильнее своими фантазиями,– сказал Гиэ.

Глаза расширились. А потом резко сузились от неожиданной догадки, врезавшейся в мозг, как сверло: «Он знает, о чем я думаю!» Я сложила в уме все его слова и ответы, сказанные ранее, – он точно знал, о чем я думаю! Как такое может быть?!

– Скажите мне одно: с чего вы взяли, что я носитель этой вашей… как ее?..

– Тэсы?– подсказал Гиэ.

– Да, ее самой,– я поднялась с кровати и стала нервно мерить палату шагами в предвестье чего-то шокирующего и трудно перевариваемого.– Никому на свете неизвестно, что такое душа, а вы

утверждаете, что знаете?

– Может, тебе сначала нужно увидеть все своими глазами?– предложила Нэйя.– А постепенно будешь узнавать детали.

Я остановилась от пронзительной боли в висках и зажмурилась ненадолго.

«Секреты! Они и сами ничего не знают. Как слепые котята тыкаются в явления Вселенной и строят догадки, как и наши философы!»

– Для нас появление Тэсы не секрет. Это общедоступные знания, и мы с удовольствием поделимся ими,– спокойно проговорил Гиэ.

Это была неосознанная провокация, и Гиэ выдал себя. Я резко распахнула глаза, повернулась к обоим и, до конца не осознавая, с чем столкнулась, выпалила:

– Вы – телепат?!

Нэйя изумленно подняла одну бровь и, прищурившись, склонила голову набок. А на лице Гиэ мелькнуло замешательство, затем настороженность и, наконец, с любопытством и волнением он произнес:

– Ментал. Но тебе ведь об этом еще неизвестно?!

Я обмерла. Руки похолодели, тело окатило ледяной волной, а затем опалило огнем. В животе разлилась лава, голова закружилась от сотни мыслей, похожих на бред: отрывочных, панических и неуловимых. От внутреннего волнения легкие сковало, и я потеряла способность дышать. Щеки защипало, будто лицо покрылось раскаленной коркой, и я задрожала. Воздуха катастрофически стало недоставать. И перед тем, как отключиться в спасительный обморок, я увидела, как Гиэ подбегает ко мне, а Нэйя – к панели на полке.

«Я хочу домой!»– проплыла последняя мысль…

Сквозь туман в голове я слышала чьи-то голоса. Два были знакомы, третий вызвал какие-то неоднозначные ощущения.

– У нее слишком острая реакция на новые раздражители. Введите ей дополнительную дозу психорегуляторов,– прозвучал незнакомый мужской голос.

– Думаю, что это лишнее. Надо дать ее психике время адаптироваться без стимуляторов,– вежливо, но деловым тоном предложила Нэйя и, кажется, коснулась моей руки.

– На время до введения ее в группу и пару дней после рекомендую психорегуляторы,– настаивал все тот же мужчина.– И она уже проснулась…

Прошиб холодный пот, и болезненная дрожь пробежала по всему телу. Я распахнула глаза и испуганно повернула голову к стене, у которой стояла моя кровать, заметив, что та изменилась, перестав быть матово-белой – она стала прозрачной. За стеной была комната больше, чем моя палата, тоже светлая, с какой-то мебелью. Но я не успела обратить внимания на обстановку, потому что прямо за стеклянной стеной передо мной стоял высокий мужчина, крупнее даже известного мне Гиэ, с большими раскосыми глазами цвета шоколада и традиционно белыми волосами. Его лицо не выражало эмоций, скорее оно было бесстрастным и строгим. На мужчине не было белого комбинезона, но одежда светлая и непривычная для моего глаза.

«Мне знакомы эти глаза! Но откуда? Я не видела его, это точно!»

В памяти

всплыли слова о психорегуляторах и увеличении дозы, и это вызвало мгновенную агрессию. Ко всему добавилось осознание, что я здесь, как открытая книга, и полностью беззащитна.

Я стремительно поднялась, спрыгнула с кровати и отошла от нее к противоположной стене. Как вышли Нэйя и Гиэ – не заметила. А новый незнакомец за стеной молча наблюдал за мной оценивающим взглядом. Я тяжело дышала и враждебно рассматривала то мужчину, то комнату за стеной. В ней не было ничего знакомого, разве что продолговатый стол, скорее напоминающий операционный, и прозрачные кресла. А потом рядом с мужчиной появились Нэйя и Гиэ, и звук их голоса я уже не слышала. Они подозрительно взволнованно переговаривались, не обращая на меня никакого внимания.

– Я вам что, подопытная обезьянка?– громко крикнула я то ли от возмущения, то ли от растущей тревоги.– Выпустите меня немедленно!

Все тут же посмотрели в мою сторону. Неизвестный мужчина, который был еще выше Гиэ, смерил меня снисходительным взглядом и, сказав что-то короткое своим сообщникам, удалился. Нэйя обернулась ко мне всем телом, и ее лицо смягчилось.

Я была готова взорваться от злости. Не знаю, чего во мне стало больше: ярости или страха. Но дверь в палате открылась, и я настороженно замерла, вглядываясь в проем.

Буря эмоций утихла. Никто не вошел. И я сделала вывод, что она открылась для меня. Сжав пальцы в кулаки, я неестественно выпрямилась, заметив, что ладони увлажнились, вытерла их о комбинезон на бедрах и, словно кошка, крадущейся походкой пошла к двери.

За нею оказался просторный коридор светло-серого цвета со встроенными плоскими панелями на стенах, похоже – мониторами. Коридор был пуст, и я двинулась направо, где логически располагалась та самая комната за стеной у моей кровати.

Так и оказалось: коридор и комнату разделяла прозрачная стена из того же стекла-пластика. Кроме стола и кресел, в комнате стояли невысокие постаменты на тонких ножках, напоминающих грибы, только с маленькой округлой шляпкой со встроенным монитором: у стола, у двух высоких и широких аквариумов с подсвеченной голубоватой жидкостью внутри и у моей стены.

«Что-то вроде пульта управления»,– догадалась я.

А противоположная от входа стена, где логичнее было бы увидеть окно, переливалась световыми волнами, высвечивая ровный узор пчелиных сот на поверхности. Нигде не было видно тумб с инструментами или каких-либо лазеров, свисающих с потолка, или вообще чего-то, что наталкивало бы на размышления о функционале этой комнаты. Осмотревшись, я поняла, что это точно не земная медицинская клиника. Это могло быть всем, чем угодно. Но, скорее всего, было чем-то научно-исследовательским.

Я прошла внутрь комнаты и остановилась. Температура здесь была такой же, как и в палате, но по телу пробежал озноб. Гиэ придвинул кресло, намекая, что мне надо обязательно присесть, но я не отреагировала на его предложение, молча скрестив руки на груди. Эмоции Гиэ не читались. К горлу подступали слезы, но их тут же гасило негодование. Я отрывисто вдохнула и на одном дыхании выдала:

– Я требую вернуть меня домой!

– К сожалению, это невозможно,– выдержав долгую паузу, невозмутимо ответил Гиэ.