Потерянная станция
Шрифт:
– Клео, отсоединись от цепей управления!
– заорал Глеб. Он сам толком не знал почему, но интуиция до внутреннего зуда подталкивала сделать это.
– Живо!
С легким щелчком шунт выскочил из гнезда.
– Фиксирую нарастание электромагнитного поля, величина близка к критической, - сообщила Клео.
Челнок ощутимо тряхнуло, в мозгу появилось неприятное тянущее чувство. Свет в рубке погас, тьма воцарилось полная, глубокая. На пульте управления ни огонька, не работала ни одна
Глеб завертел головой .Такого просто не могло быть! Взгляд невольно зацепился за узкую прорезь смотрового триплекса. Там, за двойным слоем бронестекла, разлилась такая же тьма, как и внутри. Словно черная, непроницаемая тушь заполонила весь мир. Не было ни звезд, ни каменных обломков, исчезла «Саратога» - не было ничего.
Окружающий мир перестал существовать.
– Клео...
– голос Глеба дрожал. В сознании расплылась стылая пустота, словно окружающий мрак смог просочиться и туда.
– Где мы?
Клео, не дожидаясь команды, включила плечевые фонари скафандра. Два луча света яркими клинками рубанули густую тьму, высветив тесное пространство рубки.
– Не могу точно ответить, Глеб. Информация практически отсутствует. Но могу предположить, что мы попали в так называемое подпространство — гипертоннель или «кротовую нору». Гипотезу «червячных переходов» выдвинул и теоретически доказал американский физик Кип Торн еще в середине двадцатого века. Видимо, Тобольский продолжил работу в этом направлении, создав устройство пробоя метрики пространства. В данном случае, в результате удара осколка астероида, произошло замыкание в контуре и его самопроизвольная активация.
Ответ не слишком не прояснил ситуацию и не придал оптимизма. Собственно, и вопрос был риторическим. Глеб чувствовал себя подавленным, присутствие боевой кибернетической системы хоть немного, но сглаживало нарастающее щемящее чувство полнейшего одиночества.
Одиночества во всех смыслах.
Они находились там, где еще никогда не бывало ни одно живое существо. И даже звезды, незыблемые творенья Мирозданья, исчезли, растворились за границами чужих измерений.
Клео, казалось, почувствовала растущее отчаяние пилота.
– Все не так безнадежно. «Кротовые норы» соединяют два участка пространства, и любой объект будет двигаться от точки погружения к точке всплытия.
– Ты фиксируешь движение?
– Нет. Ни одна электронная система не функционирует. Но вопрос в другом. Точка всплытия может находиться на расстоянии многих световых лет от Земли.
– Ну, спасибо! Утешила... – Глеб кисло усмехнулся. Перспектива затеряться на бескрайних просторах Галактики могла свести с ума кого угодно.
– Клео, если всю электронку «вышибло», почему тогда не рванул реактор?
– Глеб сменил тему. Разговор
– Сейчас реакцию ядерного распада контролируют графитовые стержни. Самый древний способ, - откликнулась Клео.
Галанин лишь покачал головой. Реактор челнока имел несколько степеней предохранения от неконтролируемой цепной реакции. Помнить все нюансы, наверное, могла только кибернетическая система.
– Глеб, откуда ты знал, что мне нужно отключиться от цепей управления челнока? В противном случае возник бы глобальный сбой всех моих систем.
Он пожал плечами. В бронированной оболочке это движение было незаметно.
– Сам не знаю. Интуиция.
– Что понимается под человеческой интуицией? - порой Клео была дотошна и любознательна до зубной боли.
Галанин замялся, не зная что сказать. Как объяснить боевой кибернетической системе градацию и смысл человеческих чувств? Люди и то не всегда способны разобраться в них.
– Предчувствие, - наконец, выдал он.
– Принимать решение на основе немотивированных чувств? Глеб, это слишком опрометчиво.
Он усмехнулся.
– Но ведь сработало.
– Сработало. И я пытаюсь найти логические связи твоего поступка.
– Не стоит. Люди по определению алогичные существа. В этом-то и есть наша сила.
– Можешь пояснить подробнее?
– диалог с «Клеопатрой» вдруг стал раздражать.
- Не совсем тот момент сейчас, Клео
– Хорошо, Глеб.
Мучительное ожидание неизвестно чего незаметно погрузило сознание сон. Глеб откинулся на спинку кресла пилот-ложемента, не сопротивляясь накатившей дреме.
Уже знакомое тянущее чувство, возникшее в мозгу, заставило вздрогнуть. Галанин тряхнул головой, разгоняя сонную одурь.
– Клео?
– Фиксирую нарастающее движение.
– Всплытие?
– Именно.
Странное чувство в сознании нарастало, вызывая приступ тошноты. Глеб сглотнул тугой ком, подкативший к горлу, не сводя взгляда с узких прорезей смотровых триплексов. Все та же чернильная мгла заволакивала пространство.
Челнок ощутимо тряхнуло, затем еще раз. Иссиня-черный мрак за бортом прорезали белесые росчерки доплеровских полос - звезды, искаженные переходом в трёхмерный космос. Мгновение - и они превратились в льдистые серебряные искорки. Космический корабль всплыл из подпространства вместе с несколькими каменными глыбами, захваченными при погружении.