Потерянные души
Шрифт:
Он взял коричневый блокнот и бросил его на середину стола.
– Вот, это ежедневник Фила. Если б вы его почитали, вы бы поняли, почему я вместо того, чтобы в первый же день замочить эту падлу, заставил его снова заняться картиной Фила!..
Сидящие за столом тут же уставились на органайзер. Пчела открыл его и небрежно перелистнул несколько страниц.
– И что же, интересно, здесь такого?
– спросил он.
– У Фила был план, - приступил к объяснениям Саша.
– Он собирался раскрутить производство нового кино для пацанов - без "чернухи", без насилия, без бандюков... Он хотел снимать
– Белый, что ты нам эту пургу гонишь?!
– не сдержавшись, вдруг взорвался Космос.
– Этот спец, между прочим, едва не замочил всех нас! Это из-за него твой друг болтается сейчас между жизнью и смертью! И вместо того, чтобы ответить за все, он будет снимать кино Фила? Да ты, вообще, в своем уме?!
– Успокойся, в своем!
– тоже повысил голос Белов.
– А ты подумай вот о чем: пройдет полгода, год - не знаю, - и Фил очухается, придет в себя, встанет на ноги. И чем мы его тогда обрадуем, Кос?! Высушенной головой Кордона?! Брошенным фильмом?! Тем, что загубили все его планы, угробили дело, которому он мечтал посвятить жизнь?
– Да откуда тебе знать, чему он обрадуется?
– взревел Космос, вскакивая на ноги.
– Оттуда!
– Белов тоже заорал в голос и схватил со стола ежедневник.
– Потому что я читал это, а ты нет!! И я один знаю, что для Фила важнее!
– Твою мать, Белый, что ты несешь?
– Кос подлетел к Саше и сграбастал его за грудки.
– Тварь, которая угробила твоего брата, будет жить? Белый, ты либо спятил, либо скурвился!
Подоспевшие Пчела и Шмидт вцепились в Космоса и оттащили его в сторону. Он яростно вырывался и продолжал исступленно, брызгая слюной, реветь:
– Скурвился! Ты скурвился, Белый! Скурвился!
Шмидт обхватил Космоса сзади и закрыл широкой ладонью его рот. Теперь он только мычал, неистово извиваясь в стальных руках Шмидта и помогавшего ему Пчелы. При этом все трое не сводили глаз с Белова.
Саша, тяжело дыша, ответил им тяжелым взглядом исподлобья и, чуть помедлив, отчеканил срывающимся от душившего его гнева голосом:
– Короче, будет так: судьбу Кордона решит сам Фил, когда поправится. А до . тех пор он будет снимать кино. Все!
Он резко развернулся и, шагнув к шкафу, достал оттуда бутылку коньяка и стакан. Не успел он отвернуть пробку, как сзади снова раздался шум. Космос все-таки вырвался. Расшвыривая в стороны стулья и кресла, он кинулся к выходу, выкрикивая на ходу побелевшими от бешенства губами:
– Ссыкуны, лохи, скоты бессловесные! Да чтоб я с вами еще!.. Срать рядом не сяду!
– г на пороге он обернулся и рявкнул: - Запомните, вы, я сам его замочу!
Следом с оглушительным грохотом хлопнула дверь, и в кабинете стало не- реально-тихо. Белов, крепко зажмурив глаза, несколько раз провел ладонью по лицу.
– Шмидт, - негромко произнес он, - верни его...
Тот кивнул и бросился вслед за Космосом. Пчела, в отчаянии обхватив голову руками, опустился в кресло. Он не произнес
"Ну как им все это объяснить?..
– с тоскливой беспомощностью подумал Белов.
– По понятиям - Косматый прав! Но нельзя же все время жить только по понятиям! Нельзя... Нельзя..."
Он подошел к окну и увидел, как из здания выскочил взбешенный Космос. Он сделал несколько стремительных шагов к автостоянке, но тут его настиг Щмидт. Он схватил Космоса за рукав, тот вырвался, они пылко заспорили. И вот уже Космос сцапал Шмидта за грудки, что-то выкрикивая ему в лицо.
Шмидт, одобрительно кивая, подхватил его под руку и попытался вернуть Космоса в офис. Но тот сделал решительный рывок, бросился к своему "мерину" и захлопнул дверцу. Мгновение - и машина пролетела мимо растерянного Шмидта. Тот поднял свою бритую голову на окна Сашиного кабинета и виновато развел руками - видишь, ну что, мол, я мог?..
Белов отвернулся от окна и увидел, как Пчела, запрокинув голову, с громким бульканьем, давясь и обливаясь, жадно лакал его коньяк прямо из горлышка.
– Пчела...
– позвал его Саша.
– Опомнись, ты что...
Тот словно не услышал. Только допив коньяк до последней капли, он повернулся к Саше и, криво усмехнувшись, спросил:
– Белый, а помнишь, в пятом классе басню учили? "Когда в товарищах согласья нет..." Как там?.. "На лад их дело не пойдет...", да?..
Он поставил пустую бутылку на стол, небрежно вытер рукавом шикарного пиджака мокрый подбородок и, опустив голову, направился к выходу. Уже взявшись за дверную ручку, он обернулся через плечо и с печальной полуулыбкой повторил:
– Не пойдет, Саня... Нет, не пойдет...
Часть 2
XIII
Приказав Шмидту присматривать за Космосом, Белов в тот же день уехал за город. Ему нужно было покопаться в записях Фила, чтобы найти там как можно больше подтверждений своей правоты - после того, что произошло в его кабинете, Саша буквально не находил себе места.
В тоненьком потрепанном блокноте, исписанном невообразимым почерком Фила, записей, относящихся к кино, оказалось не так уж и много. В основном это были наброски каких-то трюковых сцен и малопонятные каскадерские заметки. Как и в ежедневнике, было много цифр и расчетов. Но было в блокнотике и нечто совершенно новое. Фил, оказывается, давно помогал своему бывшему спортинтернату и даже детскому дому в Нижегородской области - тому самому, где прошло его детство.
"Звонил Петровичу. Пацанам из младшей группы нужна форма, обувь. Просил по безналу больше не переводить - разворовывают. Пришлось ездить по магазинам и закупать все самому".
"Пришло письмо из детдома от тети Нюры. Крышу починили, очень благодарила. Дядя Коля-завхоз закодировался, больше не пьет - что-то не очень верится. В конце намекнула насчет забора. Смешная она. Завтра же переведу еще пару штук".
"Письмо от тети Нюры. Жалуется на ноги, суставы болят. Надо узнать у врачей и выслать лекарств. Пишет, что в Шахунье живет бабка, которая заговаривает супружеские пары от бесплодия. Зовет нас с Томкой. А что, м. б. попробовать?"