Потерянные рассказы о Шерлоке Холмсе (сборник)

Келли Джерард

– Ну же, Холмс, в погоню! – призвал я.

– Бесполезно, друг мой, – покачал головой сыщик. – Риммер знает не меньше дюжины конспиративных квартир Мориарти, а кроме них – еще сотню укромных мест. Гнаться за ним – все равно что искать иголку в стоге сена.

– Будь он проклят! – в сердцах вскричал я.

Холмс аккуратно забрал у меня револьвер и положил его обратно в ящик:

– Не беспокойтесь, Уотсон, в свое время доберемся и до него. Я немало задолжал Джонасу и тоже давно хочу рассчитаться с ним. Еще никто со времен

Мориарти не испытывал мое терпение с такой настойчивостью, как Риммер.

Я кивнул, прекрасно понимая, о чем говорит Холмс. Подумав, я спросил друга:

– Он говорил с безупречным британским выговором – как, во имя всего святого, вы догадались, что под личиной адвоката скрывается Риммер?

– Ну же, Уотсон, ведь он сам дал мне это понять.

– Как? Когда? Что-то не припоминаю.

– Он проверял меня. – Холмс улыбнулся: – И я не обманул его ожиданий. Помните, я показал вам его визитку и спросил, не замечаете ли вы чего-нибудь странного?

– Да, ну и что?

– Мне сразу бросилось в глаза, что слово «МИСТЕР» было написано полностью. Обычно на визитках печатают просто «м-р». Я сразу догадался, что слова «Мистер Н. Мэйджор» являются анаграммой имени преступника – Джонас Т. Риммер.

– Я бы никогда этого не заметил, Холмс, – покачав головой, улыбнулся я.

Артур Данн был оправдан, полиция выписала ордер на арест Джонаса Риммера, а молодой адвокат Марк Лоу щедро отблагодарил Шерлока Холмса.

Ужин в «Золотом петушке»

– Определенно наступила та прекрасная пора, когда в воздухе висит изумительной красоты дымка, а с тучных полей убирают урожай, – промолвил Холмс, выглянув из окна нашей гостиной, и, подумав, добавил: – Впрочем, боюсь, вскоре на смену дымке придут эти проклятые желтые туманы, которым столь печально знаменит наш Лондон.

Оторвав взгляд от утренней газеты, я обнаружил, что наша гостиная тоже затянута, словно туманом, густыми клубами табачного дыма. Холмс с удовольствием раскуривал свою трубку.

– Смею заметить, старина, что вы пребываете в лирическом настроении, что для вас большая редкость… – начал было я, но Холмс не дал мне закончить.

– Что я вижу! Если я не ошибаюсь, вот и наш первый клиент на сегодня, – неожиданно перебил меня великий детектив.

Я быстро подошел к окну и успел заметить лысого мужчину субтильного телосложения. Умело увертываясь от кэбов и лавируя между кучами конского навоза на мостовой, он бежал через Бейкер-стрит, направляясь прямо к дверям нашего дома 221-б.

– Я так погляжу, наш потенциальный клиент живет где-то поблизости, – Холмс постучал мундштуком трубки по оконному стеклу, – ведь он решил добраться до нас пешком, и дело у него большой срочности, поскольку он не надел ни плаща, ни шляпы.

Сказанное Холмсом было очевидно даже мне.

– Насколько я могу судить, – продолжил мой друг, – это

владелец французского ресторана, в котором коронным блюдом является утка в апельсиновом соусе.

На этот раз я не смог сдержать изумления.

– Как, во имя всего святого… – начал я, но Холмс поднял руку, останавливая меня, и хитро подмигнул.

– Элементарно, старина, – промолвил он. – Дело в том, что я не раз едал в этом великолепном ресторане с моим братом Майкрофтом, который, кстати сказать, считает тамошнюю кухню одной из лучших во всем Лондоне.

– Похоже, я попался на удочку, – рассмеялся я.

– Вы уж простите меня, Уотсон, но я не смог удержаться и поддался искушению.

Мне было приятно видеть моего друга в столь приподнятом настроении. В последнее время у него значительно участились приступы хандры. Не раз и не два Холмс искал утешения в проклятом кокаине.

Несколько мгновений спустя мы услышали, как в дверь внизу забарабанили. До нас донеслись приглушенные голоса миссис Хадсон и нашего гостя. Джентльмен взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Он ворвался в гостиную, даже не постучав.

– Месье Олмс, – затараторил ресторатор с сильным французским акцентом, – произошель катастроф. Мне конец. Я пропаль.

– Прошу вас, месье, успокойтесь, – поднял руки Холмс. Он взял мужчину под локоть, подвел бедолагу к креслу, которое я тут же освободил, и усадил поудобнее. – Уотсон, думаю, месье Фонтэну не повредит стаканчик бренди.

Я поспешно выполнил просьбу друга. Алкоголь немного помог французу прийти в себя. Пока наш гость потягивал бренди, я внимательно его оглядел. Месье Фонтэн отличался невысоким ростом и хрупким телосложением. Глаза, как и шевелюра – вернее, то немногое, что от нее осталось, – были темными, а верхнюю губу под орлиным носом украшали маленькие, аккуратно подстриженные усики. За исключением белоснежной рубашки, все остальные предметы туалета – жилетка, галстук, брюки и туфли – были черными.

– Это мой друг и коллега доктор Уотсон, который неоднократно оказывал мне помощь в расследованиях. Вы можете спокойно говорить в его присутствии.

– Mon Dieu! [2] – воскликнул месье Фонтэн, подняв на меня взгляд. – Значит, вы врач? Это провидение, так как я имею работу для вас обоих. – Прежде чем продолжить, он сделал еще один глоток бренди. – Джентльмены, я скромно прошу простить мое беспардонное вторжение, но я только что нашел труп в своем ресторане…

– Да что вы говорите! – ахнул Холмс.

– Я говорю, что у меня в ресторане труп. Это месье Брентвуд. Иеремия Брентвуд.

– Вы поставили в известность полицию? – осведомился я.

2

О боже! (фр.)