Потерянные сокровища
Шрифт:
Директор музея раздраженно постукивала левой ступней, поглядывая на часы.
– Я так понимаю, фотограф – Маркус Холт?
Кейт старалась, чтобы ее голос звучал как можно равнодушнее, но Люсия отметила по глазам ее волнение.
– Ты его знаешь? – Люсия встретилась взглядом с глазами Кейт, и ее бровь вопросительно вздернулась.
Маркус Холт был всемирно известный фотограф, чьи работы украшали обложки всех престижных изданий от «Вог» до «Нэшнл Джеографик».
– Естественно! Джейн познакомила нас пару лет назад на ювелирной выставке в Гонконге. Потом мы несколько
Теперь обе брови Люсии были приподняты.
– В том смысле, что он очень раскованный.
– Безусловно! – Люсия вновь посмотрела на часы.
– Нет, это помогает ему передать красоту – очарование – в своих работах. Маркус замечает то, что другие пропускают.
– Я не сомневаюсь, что вы обнаружите что-то новое и здесь, в Лондоне, – карие глаза Люсии возбужденно блеснули.
Аккуратные закладки в конце ее блокнота говорили о плотном графике директора.
– Очень надеюсь, что он скоро придет. Через тридцать минут я должна быть на заседании правления, затем весь остаток дня придется убеждать наших основных спонсоров скинуться на новый сайт. Кстати, надеюсь, ты придешь сегодня на вечеринку Гильдии ювелиров?
– Обязательно, – ответила Кейт. – София прислала мне приглашение, как только узнала, что я лечу в Лондон.
За дверью послышалось шуршание, раздался охранный сигнал, затем щелчок открывающегося замка.
– Профессор Райт! Извините за опоздание! – рослый мужчина с перекинутым через плечо черным кофром для фотоаппарата ворвался в комнату.
Он подхватил изящную руку Люсии, и его лицо засияло лучезарной улыбкой. Нечесаные песочные локоны свисали почти до плеч, а темные глаза радостно блестели.
– Я Маркус Холт. Счастлив быть здесь с вами и спасибо огромное за…
– И мы рады видеть вас, – оборвала его тираду Люсия, ее щеки зарделись, она смущенно кашлянула, прочистив горло, и обернулась к Кейт. – Вы, конечно же, знакомы – доктор Кейт Кирби.
– Конечно! Здравствуйте, доктор Кирби! – Маркус повернулся к Кейт и чмокнул в щеку.
Она почувствовала, как его щетина царапнула ее кожу. От него пахло потом и морской водой. Глянув на его мятую льняную рубашку, Кейт не сдержалась:
– Ты что, здесь серфингом занимаешься?
– Не успел. В Хитроу задержали… – улыбка сползла с его лица, глаза виновато опустились. – Эй, мне действительно жаль, что заставил вас ждать.
Маркус сбросил кофр с плеча, поставил его на стол и со словами «Спасибо, приятель» подхватил второй такой же у охранника.
– Позвольте мне представить вам наших сотрудников, – вмешалась Люсия, которой не терпелось перейти к делу.
Она подозвала двух женщин, которых отвлекло от работы шумное появление Маркуса.
– Это Саанви Сингх – реставратор и хранитель экспонатов, – Люсия указала на темноволосую женщину.
Кейт уже работала с ней и сразу узнала.
– И Гейл Вудс – хранитель отдела средневекового искусства.
Маркус и Кейт обменялись с представленными рукопожатиями.
– В прошлом году я была в Женеве – ваша статья о реставрации средневековой броши
Саанви слегка смутилась и с готовностью кивнула.
Люсия заулыбалась, глядя на Кейт.
– Похоже, мы не ошиблись в выборе, – сказала она и повернулась к Маркусу: – Джейн уверяла, что вы отлично работаете в паре.
– Безусловно, – заверил Маркус, демонстрируя свою лучезарную улыбку. – По крайней мере, до тех пор, пока я точно исполняю все указания доктора Кирби.
В очередной раз Кейт была поражена его непринужденным поведением и природным обаянием. Ему было комфортно среди известных дизайнеров и их бесценных творений, но с такой же легкостью он общался с учеными или журналистами.
– Итак, мы не можем позволить вам прикасаться ни к одному экспонату, – объявила Люсия. – Я знаю, вы подписали все необходимые инструкции, просто хочу еще раз предупредить.
Кейт кивнула и посмотрела на фотографа.
– Не проблема, – пожал тот плечами.
Когда Люсия набирала код на двери в комнату-хранилище, сердце Кейт учащенно забилось. Кто знает, на пороге каких открытий она сейчас стоит? Когда одни люди смотрят на драгоценный камень или ювелирное украшение, они видят поразительную красоту и самоотверженный труд. Другие – любовь и надежду. Но работа Кейт как ученого состояла в том, чтобы за сиянием и блеском каждой драгоценности разглядеть подлинную историю ее создания – как, а самое главное, почему ее сделали. Именно она должна была восстановить утерянную связь между мастером и последующим обладателем его изделия. Иногда она обнаруживала на этом пути разбитые сердца и предательство. Бывало, и убийства. Это были головоломки, которые она никогда не уставала решать.
Чтобы успокоить сердцебиение, Кейт сделала глубокий вздох, выдохнула и ступила в хранилище. Ее глаза заметались между тремя рядами столов, покрытых бархатом. Она то пробегала взглядом по лентам золотых ожерелий, украшенных цветной глазурью, то проплывала по лужицам сапфира и бирюзы, затем, проскакав по длинным рядам золотых пуговиц и бриллиантовых колец, ее взгляд замер у пьедестала, на котором покоился самый большой изумруд, который ей довелось видеть. Волоски шевельнулись на ее запястье.
– Бум! – воскликнул Маркус, появившись в хранилище со своим фотоаппаратом. – Теперь я понимаю, что чувствовали те люди, когда они нашли клад и первый алмаз блеснул своими гранями, оказавшись на свету. Меня аж до кишок пробрало.
– Меня тоже, – сказала Кейт, опираясь на ближайший стол.
Она стеснялась признаваться, что иногда первый взгляд на знаменитую драгоценность, которую она жаждала увидеть, приносил ей разочарование. Это как встретить Тома Круза и обнаружить, что в реальной жизни он гораздо ниже ростом. Или когда Дэвид Бекхэм вдруг заговорит писклявым голосом. Разве может реальность конкурировать с отретушированной глянцевой картинкой, которую журналы представляют миру?