Потерянные страницы
Шрифт:
И самое нелепое,размышляет женщина , запутавшийся убийца-идеалист расчистил дорогу вице-президенту, невежественному деревенщине, бывшему водителю грузовика, а ныне ее боссу.
На экране, однако, другая запись, и женщина пытается настроиться на восприятие, напрягает свой острый ум, заставляет себя посмотреть на заезженную немую пленку свежим взглядом, объективно.
Пора отрабатывать зарплату, Алиса,упрекает она себя. Время задействовать свои ученые степени и десятки лет опыта, чтобы разгадать
Время спасти мир.
(На самом деле ей хочется — и всегда хотелось — найти в себе силы оставить его.)
Она скрещивает руки на коленях, и привычный жест вызывает поток образов и ощущений: палящее солнце Африки, грубое одеяло под голым телом, запах пыли, скота и едкого дыма от костра, глубокая рана, где ее совсем не ждешь, крик маленькой девочки, кровь на тупом ноже.
Фильм,напомнила она себе. Смотри фильм.
На экране Мемориал Линкольна, окруженный туристами в шортах-бермудах и гавайских рубашках, кричаще ярких даже в черно-белом изображении. Среди них торговцы воздушными шариками и хот-догами, охранники в костюмах медвежонка Смоки. Однако они не смотрят на статую Великого освободителя. Взгляды толпы обращены к чему-то иному.
К чему-то неожиданному, внезапному, непредсказуемому.
В толпу проник один из свабхавикакая.
Будь прокляты эти пришельцы за то, что выбрали такое заковыристое имя, приземлившись в прошлом году в Дхармасале!
Пришелец, видимо, вышел из огромного корабля-матки у Белого дома, хотя можно с той же долей вероятности предположить, что он из любого другого летательного аппарата, приземлившегося в какой угодно столице земного шара. Никто не видел, чтобы инопланетяне сходили с корабля, ни один научный прибор не обнаружил приближения тарелок. Ни одна модулируемая волна не поколебала радиоэфир, по крайней мере в известном человеку электромагнитном спектре. И тем не менее свабхавикакая, несомненно, появляются из кораблей.
Спросите любого из тех, кого они похитили.
Если найдете.
Камера резко разворачивается, ее владелец — некий Берт Хансон, насколько помнит женщина, женатый на Салли, отец двоих детей — ищет инопланетян.
Однако старый добрый Берт недоволен результатом в видеоискателе. Причиной тому не то, что он не умеет обращаться с камерой, а особенности пришельцев со звезд.
Свабхавикакая плохо запечатлеваются на пленке. В светочувствительном слое и через линзы они кажутся аморфными пятнами. Для невооруженного глаза пришельцы переливаются мириадами галлюциногенных частиц, готовых в любой момент превратиться в конкретный образ. Опрошенные видели что угодно: от ангела до дьявола, от человека до животного — самые фантастические сочетания. Чаще всего описывают кристаллических чудовищ с щупальцами. Нередко пришельцы воплощаются в хороводы движущихся цветных камней, словно миниатюрные Сатурны.
На самом деле, думает Алиса, к нам вторглись ходячие — или парящие — пятна Роршаха.
Но могут ли эти пришельцы — да и любые пришельцы — быть чем-то иным?
Свабхавикакая на пленке возносится над изумленной толпой, как прожженная дырка в целлулоиде, осторожно подлетая к каждому, будто исследует, проверяет, клеймит… или миропомазывает. Вдруг бросается к человеку с камерой, затуманив изображение, которое смотрит Алиса.
Съемка продолжается в полете, пока камера не разбивается об асфальт.
Помимо
Тина Нортрап, четырнадцати лет, приехала в столицу с родителями — Эмили и Фредом из города О-Клэр, штат Висконсин.
Милли Хенрикс, семидесяти трех лет, местная, прогуливалась мимо памятника с мужем Тоддом.
Прямо из рук отца исчезла Фатима Кури, двух лет, дочь египетского посла.
Все они были незнакомы друг с другом, между ними не существовало никакой связи. Родственников жертв не тронули. Выбор кажется просто случайным: одна иностранка и трое граждан Америки, граждан, за которых Алиса чувствует себя в ответе.
Предыдущие исчезновения были столь же странными. Разнородные жертвы, иногда друзья, но чаще нет. Зато реакция общественности не отличалась разнообразием: возмущение, шок, учинение массовых беспорядков, взаимные обвинения, давление с каждой стороны, сверху и снизу, на должностных лиц всего мира, чтобы те приняли меры. Очевидного решения не может быть принято ввиду отсутствия атомного оружия у большинства стран, как заявил генерал Кертис Ле Мэй.
Однако шерлокхолмсовское мышление, интуиция и разум подсказывают Алисе, что существует способ положить конец безумию инопланетян.
Проектор погас, комната погрузилась в темноту.
Хватит сидеть здесь. Надо что-то делать, предпринять пусть даже тщетную попытку. Открытие можно совершить только в движении, в новых ситуациях, в опасности.
— Дайте свет, — приказала доктор наук Аписа Шелдон, директор ЦРУ. — Урсула!
В считанные секунды перед Алисой появляется ее личная помощница, прижимая к черной блузке стопку папок.
— Что дальше, шеф?
Урсула лет на пятнадцать младше пятидесятилетней начальницы. Сообразительная, быстрая, преданная женщина — из новых кадров, которые Алиса постоянно набирает, выискивая таланты в разных областях и дисциплинах, чтобы подготовить ЦРУ к вхождению в современную эру. Урсула занимается антропологией — ее родители были пионерами в этой науке; ее отличает всесторонний подход к любому вопросу, что немаловажно для Алисы.
Директор внимательно смотрит на родное лицо Урсулы, на ее преданный взгляд — взгляд, не скрывающий глубокую, чуть ли не физическую привязанность, на которую Алиса не способна ответить взаимностью. Может, и могла бы, при других обстоятельствах. Но в ее нынешнем положении… нет, невозможно.
Кого она, к черту, во мне видит? Старую деву с короткими завитушками и преждевременной сединой, с затуманенным взглядом, отягощенную бременем ответственности и напряжения; безвкусно одетую даму, пытающуюся скрыть бесформенное тело мужскими рубашками и штанами, могущественную женщину, матерь всего, стимул к достижениям?
Алиса прокрутила в голове свою внушительную биографию. Знакомая песенка. К двадцати шести годам получила медицинское образование и степень доктора по экспериментальной психологии. Попав после учебы в вихрь Второй мировой, угодила в цепкие руки Управления стратегических служб. Видела вещи слишком жуткие и невероятные, чтобы о них говорить. (Самым страшным, наверное, было дело Слотропа.) Среди влившихся в ЦРУ призраков мирного времени делала карьеру, не имея поддержки, не обладая женской хитростью, пока наконец не взошла на трон. Случилось это в шестидесятом, благодаря Хитрому Дику, ее покойному боссу, которому не удалось остаться на желанный второй срок.