Потерянный дневник дона Хуана
Шрифт:
Пламя коснулось тел несчастных, и их крики резанули мой слух.
— Поехали! — сказал я Кристобалю, не желая оставаться дольше в этом аду.
Однако карета по-прежнему не могла двинуться с места. И не только потому, что толпа была слишком плотной, — солдаты инквизиции преградили нам дорогу.
Стражники, одетые поверх доспехов в красные жилеты с металлическими заклепками, опоясанные черными кожаными ремнями, в гладких железных шлемах, были вооружены арбалетами. Подобно ружьям, арбалеты оснащены курками, что делает их смертельным оружием. Один из стражников приблизился к нашей карете, держа палец на курке.
— А, дон Хуан! Явились посмотреть на то, что произойдет с вами в ближайшем будущем? — раздался вкрадчивый голос инквизитора, епископа
Глубокие морщины избороздили его щеки, а виски, казалось, были вдавлены в череп с помощью огромных тисков. На нем был черный плащ и островерхая шляпа с бордовым плюмажем. Хотя ему было уже за пятьдесят, выправка все еще выдавала в нем истинного солдата воинства Христова. Именно этот человек затеял то, что в настоящий момент происходило вокруг. Епископ Игнасио возомнил себя новым Торквемадой и посылал на смерть каждого, кто оскорблял веру или нарушал общественный порядок. Он быстро поднялся по ступеням инквизиторской карьеры и теперь был вторым после самого верховного инквизитора. Я знал епископа Игнасио с тех самых пор, когда он был моим учителем в монастыре. Уже тогда он не внушал ни малейшей симпатии.
— Даже самые изворотливые из грешников не смогут избежать гнева Господня, — добавил он со змеиной улыбкой.
Я сделал глубокий вдох и попытался удержать язык за зубами. Попытка не удалась.
— Будущее, как известно, никому не дано предугадать, ваше преосвященство.
— Это не касается вашего будущего, дон Хуан, — процедил он сквозь зубы. — Как только милость короля по отношению к вам иссякнет, я лично прослежу за тем, чтобы вы понесли наказание за каждый из грехов.
— Величайшие грешники всегда расплачиваются последними, ваше преосвященство. А пока позвольте откланяться… Меня ждет король.
— Я тоже подожду, — сказал инквизитор.
Не смея перечить воле короля, он был вынужден сделать стражникам знак, чтобы те нас пропустили. Солдаты отошли, людское море расступилось, и Кристобаль принялся торопливо погонять лошадь. Много лет назад маркиз научил меня никогда не показывать противнику свою слабость, поэтому, только убедившись, что мы отъехали достаточно далеко, я откинулся назад и позволил себе с облегчением перевести дух. Лошадь снова помчалась галопом, и, спустившись с последнего городского холма, мы наконец-то увидели гостеприимные ворота королевской резиденции. На противоположном берегу реки, подобно зверю в засаде, темнел каменный собор Святого Хорхе — цитадель инквизиции.
— Пошла! Пошла быстрее! — Кристобаль погонял лошадь и встряхивал поводьями. Отрезок булыжной мостовой до королевского дворца Алкасар Бонита промчалась рысью, отчего наша карета раскачивалась из стороны в сторону.
Дворцовые стражники, увидев приглашение, пропустили меня внутрь, за тяжелые деревянные двери высотой в три человеческих роста. Спешно миновав внутренние покои, я наконец очутился в приемном зале. Здесь было полно людей, явившихся поприветствовать короля, и воздух дрожал от дворцовых сплетен и политических интриг. Нас окружали стены, украшенные мозаикой с причудливыми мавританскими узорами. Черные мраморные колонны с золотыми капителями окружали зал, образуя арки в форме подковы, — тоже в мавританском стиле. Охваченный невольным трепетом, я взглянул на золотой купол, который сиял подобно звездному небосклону. Именно в этом приемном зале в давние времена король Педро Жестокий решился убить родного брата за любовь к принцессе, на которой король собирался жениться. Хотелось бы знать, что ожидает здесь меня: тоже погибель или, наоборот, щедрая королевская милость.
Желание женщины
Аудиенция подходила к концу, и меня окликнули по имени, пригласив подойти к королю. Когда я шел из другого конца зала, по толпе пронесся шепот, и все повернули головы, пытаясь расслышать, с какими именно словами обратится ко мне король.
Подойдя, я опустился на колени. Его зеленые глаза смотрели, как всегда, подозрительно и отрешенно, а усталое лицо, обрамленное седой бородой,
Взрослая дочь короля, инфанта Изабелла Клара Евгения, стояла позади. Ни для кого не было секретом, что она являлась его ближайшим доверенным лицом и была его любимым ребенком. Глаза инфанты тоже были зеленые и умные, как у отца, но округлое юное лицо выглядело гораздо более приветливым. Ее каштановые волосы, стянутые в тугой узел, прикрывал черный берет, расшитый жемчугом и украшенный страусиным пером.
Я застыл в ожидании, склонив голову, будто перед топором палача. Запах духов инфанты, в котором смешались ароматы апельсина и персика, успокаивал мои взвинченные нервы. Нарушая напряженную тишину, маркиз тяжелой поступью направился к трону, чтобы представить меня. Для человека с такой широкой грудью, на вид неуклюжего, как медведь, он двигался неожиданно быстро. Эта мощь в сочетании со стремительностью движений делали его опасным противником на дуэли. Подобно королю, он был одет во все черное, по его модное платье было отделано золотой и серебряной тесьмой. Кончики напомаженных усов смотрели вверх, а тоненькая бородка серпантином устремлялась вниз. Ему было за пятьдесят, и линия волос на его голове отступила назад, обнажив значительную часть черепа. Его нос и щеки, как всегда, были красные, а полное лицо свидетельствовало о бесчисленных деликатесах и о множестве бутылок, которые он успел откушать и осушить. Он как-то поведал мне, что в жизни мужчины наступает момент, когда еда доставляет больше удовольствия, чем женщина. Я молил Бога, чтобы для меня такой момент не наступил никогда.
— Ваше величество, имею честь представить вам дона Хуана Тенорио, вашего верного слугу.
— О его вере пусть судит инквизиция, — проговорил король.
В толпе послышался шепот удивления, а я почувствовал, как моя спина холодеет.
— Судя по историям… которые рассказывают при дворе… складывается впечатление, что вы… просто дьявол какой-то.
— Просто человек, ваше величество… — ответил я. — Придворные сплетники могут представить дьяволом кого угодно.
Я поднял глаза и заметил, что король не может подавить усмешку. Он и сам был жертвой дворцовых сплетен и пересудов, причем в большей степени, чем кто-либо другой.
— Мне донесли, — продолжал король, — что сегодня вечером вы объявите о своей помолвке…
Вероятно, мое лицо выражало крайнее удивление. Я оглянулся на маркиза и по его недоуменно поднятым бровям понял, что источником сплетни был кто-то другой.
— Меня ввели в заблуждение?
— Мои враги солгали вам, ваше величество. Любовный недуг не коснулся меня.
Инфанта наклонилась и что-то прошептала на ухо королю.
— Моя дочь говорит, что брачные узы и любовь — не одно и то же.
— В словах вашей дочери есть своя мудрость, ваше величество, — сказал я и постарался тайком поймать взгляд инфанты.
Хотя ей было уже двадцать семь, она продолжала жить со своим престарелым отцом. Ее мать выдали замуж за нашего короля в возрасте пятнадцати лет — с целью укрепить союз между Испанией и Францией. Она скончалась через два года после рождения Изабеллы. Младшая сестра и единственное близкое существо инфанты, Каталина, восемь лет назад вышла замуж за герцога Савойского и уехала. Вне всяких сомнений, инфанта согласилась бы на брак без любви, если бы у претендента был подходящий титул. У меня его не было.