Потерянный экипаж
Шрифт:
Вольф поглядел на карту армейского участка фронта. Кружок Кисварда темнел в нескольких миллиметрах от красной линии передовых позиций.
Мысль, пришедшая Вольфу в голову, была так чудовищна, что майора словно током ударило: «А вдруг Миних спьяну и по трусости решил перейти фронт? И в качестве пропуска повез русского летчика?»
«Нет! — попытался успокоить себя Вольф. — Нет! Это невероятно!» Но он понимал, что пьяный Миних, совершив преступление, мог пойти на что угодно.
Тот факт, что майору Вольфу в случае предательства Миниха
Вольф вызвал фон Рейтенау.
— Я отправляюсь в оперативный отдел, к полковнику Шредеру. Если будут сообщения о Минихе или хотя бы о нашей машине, сейчас же звоните!
Фон Рейтенау оставался невозмутим. Уже надев шинель и фуражку, майор вспомнил, что ему не на чем ехать в оперативный отдел.
— Вызовите мне штабную машину, — устало опускаясь на стул возле дежурного, попросил Вольф.
«Придется просить полковника дать указания командирам частей задержать Миниха», — уныло думал Вольф, слушая бесстрастный голос фон Рейтенау, выполнявшего поручение.
Прибыв к себе, штурмбаннфюрер Раббе сразу же осведомился, не прибыла ли группа Гинцлера.
О группе обершарфюрера известий не было.
Раббе тотчас вызвал гестапо, военную полицию, комендатуру и отдал приказание приступить к поискам лейтенанта Миниха с целью ареста.
Потом позвонил полковнику Шредеру.
— Прошу прощения, господин полковник! Не объявился ли капитан Фретер?
Полковник Шредер ответил, что Фретера нигде нет и что он вынужден доложить о происшествии командующему армией.
— Господин полковник, вряд ли стоит беспокоить командующего! — сказал Раббе. — Мною приняты все необходимые меры. Я прошу вас подождать до утра.
— У капитана Фретера были с собой секретные документы! — сказал Шредер.
— Я понимаю, господин полковник… Уверяю вас, что через час — другой я выясню, что произошло, и дам знать… Я предполагаю несчастный случай.
— Вы нашли лейтенанта Миниха? — спросил Шредер.
— Его арестуют в ближайшее время, господин полковник.
— Где же вы намерены его искать?
— Он где-нибудь в городе, господин полковник.
— Вы полагаете? — с непонятной иронией спросил Шредер.
— Господин полковник, я немного знаю лейтенанта Миниха… Вы меня понимаете, конечно.
— О да! — сказал Шредер. — Я понимаю… У меня находится майор Вольф. Он только что просил дать указание командирам действующих частей о задержании лейтенанта. Майор Вольф располагает сведениями о том, что машина Миниха прошла на Кисварда.
— Что? — Раббе побагровел. — На Кисварда? Почему же майор не сообщил об этом мне?!
— Вас не было на месте. Майор только что приехал. — Шредер не удержался от издевки: — На нашем мотоцикле, разумеется.
Раббе мысленно обозвал Вольфа скотиной.
— Сведения майора Вольфа многое меняют… — пробормотал он.
— Разумеется, — сказал Шредер. — Так что, с вашего разрешения, я все же обеспокою командующего.
— Господин
— Не сомневаюсь. Желаю успеха, — сказал Шредер и бросил трубку.
— Свиньи! — выругался Раббе, имея в виду Шредера и Вольфа. — Свиные свиньи!
Он расстегнул мундир, прошел в столовую, выпил коньяку и вернулся к телефону. Через пятнадцать минут он получил те же сведения, какие немного раньше получил майор Вольф. Позвонил в Кисварда, но оказалось, что Вольф и здесь опередил его. Правда, «хорха» с разбитой фарой там не видели.
Раббе уставился на телефонный аппарат. Дело скверно И всего сквернее то, что майор Вольф подкладывает ему грандиозную свинью. Раскормленную, розовенькую свинью! Помчался в штаб, видите ли! Не мог приехать сюда, а помчался в штаб, к Шредеру! Он, Раббе, никуда не поехал, узнав о фургоне, а честно поделился с майором. Вольфу же в штаб понадобилось! Поставил Раббе в дурацкое положение! Показал, что не надеется на гестапо и полицию!
«Ну хорошо же! — подумал Раббе. — Хорошо же! Я это припомню!»
Тяжело ступая, он поплелся к буфету. Все, что можно было сделать, сделано. Все КПП, все органы гестапо и военная полиция в полосе армии поставлены на ноги. Теперь мышь не прошуршит незамеченной! Остается ждать. Это нелегкое занятие, но надо уметь ждать.
Через полчаса Раббе подумал, что, может быть, следует известить о чрезвычайном происшествии Будапешт. Но тут же отмахнулся от этой мысли. Не столь страшно случившееся. Конечно, Миних сукин сын и пощады может не ждать. Гинцлер тоже получит свое. И еще как получит! Но ничего страшного нет. Утром все выяснится. Пьяницы проспятся, и все выяснится.
Раббе чувствовал себя невероятно усталым. Целый день возиться с арестованными, самому допрашивать, а под вечер получить сюрприз с Минихом — кто хочешь устанет!
Он зевнул и налил последнюю рюмку.
— Хайль Гитлер! — сказал он расплывающейся перед глазами бутылке.
«Ничего страшного! Без паники! Мы на посту!»
Через несколько минут денщик услышал из столовой подобие пения. Он насторожился и разобрал слова:
«Дие фане хох! Дие райне фест гешлоссен… СА маршиерт…»Ворча, денщик слез с койки. Опять надо укладывать господина доктора. Опять он будет драться. Но попробуй не уложи — утром живьем съест…
Глава шестая
Бунцев открыл глаза, сел, потер ладонями лицо, зевнул, огляделся. Рядом, натянув на голову немецкую шинель, спала Кротова. Мате, присев на корточки, вскрывал консервную банку. Возле него стоял незнакомый длинноногий солдат с бритой головой, смотрел на руки Мате. Солдат оглянулся, заметил капитана. Глаза на усталом, в кровоподтеках лице солдата сияли синим-синим.