Потерянный герцог Уиндхэм (The Lost Duke of Wyndham)
Шрифт:
Это было верно. Независимо от того был ли это жилой дом или учреждение, служанки всегда рассказывали ему обо всем. Было удивительно, сколь многого можно достичь, используя только улыбку и милое щенячье выражение.
Однако, к сожалению для Джека, того, чем хорош был его план с точки зрения стратегии, оказалось недостаточно в конечной реализации.
Нет, горничную винить было не за что. Она выполнила свою часть точно. Шесть резких ударов в пятнадцать минут седьмого. Точно в срок. Джек
В половине седьмого он снова захрапел и если насчитал только семь ударов из положенных двенадцати, то был практически уверен, что это была его ошибка, не ее. И действительно, можно только восхититься смелостью бедной девочки следовать данным указаниям, когда сталкиваешься с его несколько неприветливым 'Нет', сопровождаемым:
Уйдите;
Еще десять минут;
Я сказал, еще десять минут;
и
Отправляйтесь к черту!
Без пятнадцати семь он лежал на животе на краю своей кровати, одна рука мягко свисала вниз, ему, наконец, удалось открыть оба глаза, и он увидел ее, напряженно сидящую в кресле в другом конце спальни.
— Э–э, мисс Эверсли встала? — пробормотал он, прогоняя сон со своего левого глаза. Правый глаз, казалось, закрылся снова, пытаясь утянуть за собой оставшуюся часть его тела назад в сон.
— Еще без двадцати шесть, сэр.
— Я уверен, такая же бодрая, как чертов пересмешник.
Горничная держала свое мнение при себе.
Он приподнял голову, неожиданно чуть более активную.
— Не так уж и бодра, а? – Итак, мисс Эверсли не была ранней пташкой. Второй день начинал подавать надежды.
— Она не столь плоха, как Вы, — наконец признала девица.
Джек перекинул свои ноги через край кровати и зевнул.
— Она должна быть мертвой, чтобы достичь такого же состояния.
Девица захихикала. Это хорошо, прекрасный звук. Пока у него были хихикающие горничные, дом был его. Тот, у кого были слуги, был мир. Он изучил это в возрасте шести лет. Практически, сводил свою семью с ума, что только делало все это еще слаще.
— Как Вы полагаете, сколько бы она еще спала, если бы Вы ее не разбудили? — спросил он.
— О, я не могу Вам этого сказать, — ответила горничная, безумно краснея.
Джек не видел, что могло быть секретного в информации о том, любит ли поспать мисс Эверсли, но, тем не менее, он должен был приветствовать лояльности горничной. Это, однако, не означало, что не стоит делать новой попытки обыграть ее.
— Как насчет того, когда вдова дает ей свободный день? — спросил он почти
Горничная печально покачала головой.
— Вдова никогда не дает ей свободных дней.
— Никогда? — Джек был удивлен. Его новоприобретенная бабушка была придирчивой и с большим самомнением, обладала еще кучей других раздражающих недостатков, но она казалась ему, по сути своей, до некоторой степени справедливой.
— Только вторую половину дня, — сказала горничная. Она наклонилась вперед, посмотрела налево, затем направо, как будто кто–то еще мог быть в комнате и мог услышать ее. — Я думаю, что она делает это только потому, что знает, мисс Эверсли ненавидит утро.
Ах, в таком случае это действительно было похоже на вдову.
— Она получает их двойное количество, — продолжала объяснять горничная, — так что, в конце концов, их общее количество соответствует необходимому.
Джек сочувственно кивнул.
— Это унизительно.
— Несправедливо.
— Ужасно несправедливо.
— Бедная мисс Эверсли, — продолжала горничная, ее голос окреп от оживления. — Она очень добра. Приветлива со всеми слугами. Никогда не забывает наши дни рождения и делает нам подарки, говоря, что они от вдовы, но все мы знаем, что это от нее.
Затем она взглянула на Джека, и он, кивнув, наградил ее искренним одобрением.
— И все, что она хочет, бедненькая, всего одно утро раз в две недели, чтобы выспаться до полудня.
— Она сама так сказала? — пробормотал Джек.
— Только однажды, — призналась горничная. — Не думаю, что она помнит об этом. Она очень устала. Я думаю, прошлой ночью она ушла от вдовы очень поздно. Я стучала раза в два дольше обычного, чтобы разбудить ее.
Джек сочувственно кивал.
— Вдова никогда не спит, — продолжала девица.
— Никогда?
— Нет, конечно, она должна спать. Но кажется, что сна ей нужно совсем немного.
— Как–то знавал я одного вампира, — пробормотал Джек.
— Бедная мисс Эверсли должна придерживаться графика вдовы, — объяснила горничная.
Джек продолжал кивать. Казалось, это работало.
— Но она не жалуется, — сказала девица, явно торопясь защитить ее. — Она никогда не жалуется на ее милость.
— Никогда? — Если бы он жил в Белгрейве так долго, как Грейс, он жаловался бы сорок восемь часов в сутки.
Горничная покачала головой с праведностью, которая сделала бы честь и жене священника.
— Мисс Эверсли никогда не сплетничает.
Джек собирался возразить, что все сплетничают, и несмотря на то, что они при этом говорят, все этим наслаждаются. Но он не хотел, чтобы девица расценила это как критику ее текущего поведения, потому он все кивал снова и снова, поощряя ее словами вроде:
— Это поразительно.
— По крайней мере, не с прислугой, — пояснила горничная. – Возможно, с ее друзьями.