Потерянный Город
Шрифт:
– Там нас убьют.
Вот так просто. Констатируем факт.
– С чего ты взял?
– Я знаю это.
Его спокойствие выбивало из колеи, руки вообще отказались мне повиноваться, и я бросила идею запихнуть бутылку в рюкзак. Я чувствовала, как во мне бурлит ярость, мне срочно нужно было чем-то заняться, куда-то идти. Закон номер один. Движение - это жизнь.
– Откуда такая уверенность? Нам обязательно там помогут.
– Просто знаю.
– Нет, мы пойдем в Город.
– Нет, не идем.
Вот же упрямец!
–
– восклицаю я.
– Иди, - только и ответил он.
– У нас нет еды, очень мало воды, про лекарства я вообще молчу, - я отчитывала его как маленького, а он даже бровью не дернул.
– Тебе нужна помощь... Нам просто жизненно необходимо добраться до Города.
– Нет, - резко ответил он.
– Мне их помощь не нужна.
– Тогда ты очень скоро умрешь от воспаления легких, и я зря жизнью рисковала, вытаскивая тебя с чертовой заправки! Там найдутся люди, которые помогут.
– Никто не станет нам помогать. Неужели ты еще не поняла? Каждый сам за себя. Ты думаешь, тебя там встретят с распростертыми объятиями?
Алекс снова сел на поваленное бревно, ковыряя носом ботинка мерзлую землю.
– Я туда не пойду.
Какая же он темная лошадка. Не стоило его освобождать.
– Да почему же? Там люди, цивилизация, новый мир!
– я пытаюсь говорить как можно убедительнее, ловя себя на мысли "Какого черта я вообще его уговариваю?" - Там нет болезни!
– Ты уверена?
– он поднимает на меня пронзительный взгляд, от которого по позвоночнику промчалось стадо заранее обученных мурашек.
Его вопрос ставит в тупик. С чего я взяла, что там еще кто-то жив? У меня нет никаких доказательств, что Город обитаем.
– Ты трус! Ты просто боишься!
Внезапно Алекс резко встал, одним прыжком сократив между нами расстояние, схватил за руку и произнес, глядя куда-то вглубь моей души:
– А ты не боишься? Ты недавно меня одного испугалась!
Какого черта он меня хватает?
– Ты стрелял в меня!
– я резко выдергиваю руку из его мертвой хватки, чувствуя, как бешено колотится сердце.
– Я пойду туда все равно, с тобой или без тебя.
Уж лучше без тебя, спокойнее будет. Да и припасов проще найти на одного человека, нежели на двух.
– Погибнешь, - он отступает к поваленному дереву.
– Ну, и славно!
– выпаливаю я.
– Уж лучше я умру там, в тепле и свете, чем здесь - в грязи и слезах!
Алекс продолжает наблюдать, как я закидываю рюкзак на плечо, хватаю топор и слишком бодро ухожу из лагеря.
– В мире больше нет цивилизации, запомни это!
– кричит он мне в спину.
– И ты ее ни здесь, ни там не найдешь! Там сплошные твари! Не стоит искать надежду в покинутом мире. Человечество вымерло! А-2 поглотила нас, мы все трупы!
Он начинает истерично смеяться, вгоняя меня в ужас. Я ускоряю шаг, почти не разбирая, в ту ли вообще сторону я пошла. Эхо его смеха наперегонки несется впереди меня, перескакивая
Я не хочу ему верить. Очень сложно признать, что твоя единственная цель может оказаться фатальной.
10.
Прошагав в порыве злости около двух миль, я, наконец, останавливаюсь и позволяю себе выдохнуть, уперев руки в колени. День неминуемо катится к середине, вспыхивая серебристыми всполохами на небе. С юга его уже заволакивают низкие пушистые тучи, наполненные снегом, как праздничные подарки конфетами.
Я все никак не могу успокоиться. Нервное раздражение, обуревающее меня, постепенно сходит на нет. Я делаю несколько глубоких вдохов, приводя мысли в порядок.
Это ж надо! Нелюди в Городе!
– Сам нелюдь!
– рявкнула я одинокому голому кусту, что стал мне маленьким привалом.
– Не просто же так тебя цепями приковали!
– гримасничала я.
Куст тихо со мной соглашался.
– Тоже мне герой, великий стратег!
Позже я выхожу на опушку, где карликовые кусты вереницей уходят вниз по склону холма. А в низине выглядывают косые крыши домов, покрытые рыжей черепицей. Струйки дыма нитями уходят в небо. Заборы вокруг домов и детские качели на лужайках. Все так по-обычному, что кажется уже из другой реальности.
Деревня.
Здесь есть люди. Здесь есть тепло и, я надеюсь, еда.
Я осознала, что совсем не чувствую ног. Давно уже пора было обзавестись чем-то более теплым, чем рваные кроссовки. Ну, или уже находиться в Городе. Еще раз отругав про себя Алекса, я медленно стала спускаться, стараясь не оступиться на мерзлой земле. Я шла на полусогнутых ногах, максимально стараясь сливаться с кустами-карликами, не хватало еще, чтоб меня пристрел какой-нибудь ярый защитник этой деревни, приняв за заразную.
До меня долетает запах готовящейся еды, и в ту же секунду мой желудок делает сальто. Надеюсь, тут люди добрее, чем на заправке, и они смогут поделиться со мной хоть частью провизии. Говоря по правде, я просто умираю с голоду.
Интересно, где сейчас Алекс?
А вот совсем и неинтересно. Пускай себе бродит и дальше по заправкам, раз ему так нравится.
Я подхожу к первому дому и заглядываю в окна, сложив руки козырьком. Внутри движения нет, но горят свечи на кухне. Я аккуратно стучусь:
– Эй, есть кто живой? Люди! Мне нужна помощь!
На плите стоит кастрюля, из которой идет пар. Желудок делает еще одно сальто. Я подхожу к двери, что выходит на задний двор, и стучусь три раза, оттряхиваю ветровку, пытаясь выглядеть прилично настолько, насколько возможно выглядеть, постоянно ночуя в лесу на земле. Я слышу сквозь дверь легкую музыку, она, должно быть, играет в гостиной.
Приходится стучаться еще раз.
Ну, нет, так нет. Не даете разрешения, зайду без него.
– Эй, люди...