Потерянный разум

Кара-Мурза Сергей Георгиевич

Гайдар, конечно, мало кого интересует. Мы говорим о сознании честных интеллигентов. Реальность постоянно предоставляла им объекты, которые были достойны удивления, были непонятны, требовали размышлений и спокойных рассудительных дискуссий. Вместо этого слышались или проклятья, или безудержные восхваления. В советском хозяйстве мы имели предмет, к которому образованный человек просто обязан был подойти с вниманием и осторожностью. Но этого не случилось в 80-е годы, этого нет и сейчас. Как же нам искать выход из кризиса? Мы же не знаем, что разрушали, разрушили или нет, можно ли вообще на этих руинах строить т.н. “рыночную экономику”.

Отличие советского хозяйства от того, что мы видим сегодня, составляет как бы загадку, которую в

интеллигентной среде избегают даже формулировать. Сейчас все, кроме денег, у нас оказалось “лишним” — рабочие руки и даже само население, пашня и удобрения, скот и электрическая энергия, металл и квартиры. Все это или простаивает, или продается по дешевке за рубеж, или уничтожается. А в СССР всякое производство было выгодным, всякий клочок годной земли использовался. Росло общее недовольство тем, что бюрократические нормы мешают работать.

Это значит, что для обеспечения труда сырьем и инструментами находились средства. Денег хватало и на вполне сносное потребление, и на огромную по масштабам науку (одну из двух имевшихся в мире научных систем, охватывающих весь фронт фундаментальной науки), и на военный паритет с Западом — и даже на дорогостоящие “проекты века”. Никому и в голову не могло прийти, что шахтеры могут голодать, а академики кончать с собой из-за того, что голодают их подчиненные ученые-ядерщики.

И при всем этом за 1980-1985 гг. размеры ежегодных капиталовложений в СССР возросли на 50% (а на Западе совсем не выросли). Если бы мы сейчас мысленно “вычли” эти инвестиции из нашего хозяйства, вообразили бы, что СССР уже за десять лет до реформы стал вести себя, как ельцинская РФ, то сегодня страна была бы уже экономическим трупом. Мы еще питаемся остатками советского жира.

Сегодня те же самые работники, те же самые земли и те же самые технологии оказываются недееспособными. Настолько, что иностранцы даже бесплатно не хотят брать наших заводов, а в отношении наших людей возникло новое понятие: “общность, которую не имеет смысла эксплуатировать”. Все заброшено, даже переспелые леса перестали рубить, вывозить лес невыгодно. С национального достояния снимаются пенки, которые можно взять с минимальным трудом.

Но стремления понять и объяснить эту чрезвычайную разницу двух хозяйственных систем в интеллигенции не видно. Как будто образованные люди не считают себя обязанными думать и не несут никакой ответственности за дела в стране.

Экономическая реформа как обман. В той цивилизационной катастрофе, которая разыгрывается в России, большую роль сыграла позиция интеллигенции в 80-90-е годы. Именно благосклонное отношение видных деятелей науки и культуры, а затем и представителей массовых интеллектуальных профессий побудили основную массу населения занять нейтральную или даже поощряющую позицию в отношении проекта ликвидации советской экономической системы.

Эти меры, независимо от их оценки, сопровождались обманом населения по самым фундаментальным вопросам. Помню, началось со статей юpиста С.С.Алексеева 1986-87 гг., где он утвеpждал, что на Западе давно нет частной собственности и эксплуатации, а все стали коопеpатоpами и pаспpеделяют тpудовой доход. Казалось невеpоятным: член-коpp. АН СССР, должен смотpеть в лицо студентам — и так вpать! Ведь известны данные по США: 1% взpослого населения имеет 76% акций и 78% дpугих ценных бумаг. Эта доля колеблется очень незначительно начиная с 20-х годов.

Это данные из известного исследования элиты США, книги “Кто управляет Соединенными Штатами”, фундаментального труда, а не публицистики. Из недавних данных встретилась ссылка на сводку в “Нью Йорк Таймс” от 17 апреля 1995 г. — 1% населения США владеет 40% всех богатств (включая недвижимость и пр.). А вот данные из переведенной на русский язык книги: “Наиболее богатые 0,05% американских семей владеют 35% всей величины личного имущества,

в то время как имущество “нижних” 90% домашних хозяйств составляет лишь 30% его совокупной величины”279. Так что десяток акций, котоpые имеет в США кое-кто из pабочих — фикция, вpоде ваучеpа Чубайса. Такое примитивное вранье, как в пропаганде частной собственности в годы перестройки и реформы, видеть приходится нечасто.

Обман этот был весьма прозрачен, однако истинные намерения реформаторов излагались скупо и лишь в тех изданиях, которые не попадали в «широкие слои трудящихся». Но интеллигенция, тем более элитарная, доступ к этим изданиям имела, их читала и не видеть обмана не могла. Для того, чтобы его разглядеть, достаточно было читать главные академические журналы «Вопросы философии» «Социологические исследования», а также следить за выступлениями архитектора перестройки А.Н.Яковлева.

Сравните три его выступления — два на широкую публику, одно для интеллигенции. Все они напечатаны в одной книжке, тиражом 50 000 экз., практически всеми читателями которой были увлеченные перестройкой интеллигенты.

Выступая 20 февраля 1990 г. в Московской высшей партийной школе, А.Н.Яковлев так характеризовал доктрину экономической реформы: “Думаю, если бы мы признали разнообразие форм собственности, то только бы выиграли от этого. Разумеется, речь не идет о частной собственности на банки, транспорт, базовые отрасли производства”. Как пример тех предприятий, которые можно было бы сделать частными, он называл парикмахерские280.

Вскоре была выдвинута программа “500 дней”, главным смыслом которой была обвальная приватизация. И в Париже, в интервью французской газете А.Н.Яковлев так выражает свое отношение к этим планам: “Шаталин мой очень хороший друг. То же самое могу сказать и о Явлинском, который часто ко мне заходит… Целью обоих планов была приватизация экономики, либерализация банковской системы, введение акционирования, аграрная реформа и т.д… Но я повторяю, что оба плана были программами перехода к рынку, и это, по моему мнению, было самым главным. В концепции “500 дней”, которую я поддерживал и поддерживаю…» и т.д. (там же, с. 236).

Таким образом, выступая перед партийной аудиторией, с расчетом на публикацию в массовой печати, А.Н.Яковлев сознательно лгал. Он утверждал, что в планах “архитекторов перестройки” и речи нет о приватизации банков и промышленных предприятий — и одновременно имел постоянные контакты с Шаталиным, Явлинским и другими экономистами, которые лихорадочно готовили проекты тотальной приватизации банков и промышленности, а в кабинетах и банях лихорадочно шла дележка кусков государственной собственности и подбирались кадры олигархов.

Сам А.Н.Яковлев не представляет для нас интереса. Вопрос в том, как могла интеллигенция принимать эту уж слишком явную ложь — и продолжать аплодировать А.Н.Яковлеву? Ведь одно дело — рабочий или доярка, которые получали всю информацию из программы “Время” и изредка из газеты “Труд”, и другое дело — интеллигенция, для которой вещали “голоса” и большими тиражами печатались книги со статьями Найшуля, Пияшевой, Заславской.

Одно из двух — или интеллигенция почему-то полностью утратила способность соединять и анализировать слегка разнородную информацию, выявляя истинные намерения “архитекторов”, или она была солидарна с истинными намерениями Найшуля и Яковлева — и оправдывала ложь последнего из соображений “революционной целесообразности”. Сейчас, когда архитекторы и прорабы перестройки ударились в воспоминания, притворяться наивными и делать вид, что «мы не знали и не ведали», интеллигенции уж никак не возможно. Уход от рефлексии относительно соучастия в том обмане становится совсем неприличным. Ведь А.Н.Яковлев прямо говорит: «Для пользы дела приходилось и отступать, и лукавить. Я сам грешен — лукавил не раз. Говорил про «обновление социализма», а сам знал, к чему дело идет»281.