Потерянный родственник

Макеев Алексей Викторович

Собственно, так оно и получилось. Гуров даже удивился, как легко на этот раз они получили то, за чем с таким усердием безуспешно гонялась куча народу. Забрав Тягунову от ее сердобольной соседки – оказалось, что Тягуновы живут в районе Ростокина, практически на проспекте Мира, – они мигом домчались до погруженной в темноту маленькой булочной в Свиблове. Хозяйка, невероятно смущаясь и поминутно извиняясь, отперла дверь и быстро отыскала за какими-то ящиками спрятанный фотоаппарат. На этом, собственно, все и закончилось.

Гуров плохо разбирался в фотографии, но ему показалось, что найденная

техника действительно не из дешевых и находится во вполне исправном состоянии. Впрочем, подробности он решил оставить экспертам. Булочная опять была заперта, а Тягунова возвращена к себе домой. Прощаясь с ней, Гуров сказал:

– За находку огромное спасибо, Виктория Павловна! Не исключено, что именно она позволит нам раскрыть тяжкое преступление. Вы очень нам помогли, проявили настоящее гражданское мужество. Понимаю, как вам было нелегко пойти против собственного мужа. Но, в конечном счете, вы же и оказали ему неоценимую услугу. Не люблю капризных женщин, а капризных мужчин еще больше. А муж у вас, следует смотреть правде в глаза, капризный, как гимназистка. Для такого крепкого мужика это непростительно и некрасиво. Так ему и передайте. И непременно скажите, что мы скоро встретимся. Пусть меняет характер. Следствие еще далеко не закончено, и ваши показания понадобятся обязательно.

– У меня совсем голова идет кругом, – призналась Тягунова. – Мы никогда не нарушали закон. Даже в мыслях не держали. И вдруг такие дела – следствие, милиция… Что же нам теперь делать?

– А ничего не делать. Работайте потихоньку. Когда вы понадобитесь, мы вас вызовем, – успокоил ее Гуров.

Вряд ли его заверение действительно успокоило Тягунову, но большего Гуров пока сделать не мог. Да и занимали его уже другие мысли.

К их возвращению работа следственной группы была в основном уже закончена, и, практически не задерживаясь, они с Крячко поехали в лабораторию МУРа, где их ждали вызванные по приказу Орлова эксперты, которые должны были заняться фотоаппаратом.

Экспертов было двое. Это были молодые и симпатичные парни, которые, однако, выглядели сейчас мрачновато. В молодости сон особенно сладок, и, когда его прерывают, молодые люди легко впадают в депрессию.

Впрочем, увидев фотоаппарат, эксперты оживились.

– Недурная вещица! – скупо похвалили они импортную технику. – Почти профессиональная. Вспышка, дисплей, память приличная… Это цифровая камера. Одна из последних моделей. И состояние, насколько можно судить при визуальном осмотре, почти идеальное.

– Постойте, – перебил экспертов Гуров. – Цифровая камера? Это что же – пленку проявлять не нужно?

– Абсолютно! – снисходительно ответили эксперты. – Вот здесь карта памяти. Через специальное устройство присоединяем к компьютеру и смотрим.

– То есть прямо сейчас можно смотреть? – не поверил Гуров.

– Ну, естественно, – пожал плечами эксперт. – Конечно, в том случае, если карта памяти содержит какую-то информацию. Этой камерой снимали?

– Это я у вас хотел спросить! – заметил Гуров.

– Понятно! Значит, заряжаем, Володя? – обратился эксперт к своему товарищу.

– Не солить же ее! – резонно ответил Володя. – Конечно, заряжай. Между прочим, для такой работы вполне достаточно было разбудить и одного человека –

например, тебя, Сашок.

Видимо, он особенно крепко спал этой ночью. Гуров не обратил внимания на эту колкость – все его мысли были заняты предстоящим просмотром.

Первый эксперт, которого, как выяснилось, звали Сашей, включил компьютер и, зевая, уже добродушно заметил:

– Строго говоря, для такой работы не стоило вообще никого будить. С цифровой техникой и ребенок справится. Просто, насколько я понимаю, товарищ полковник не специалист и к тому же сам не знал, с чем имеет дело…

– Ты умный, не дурак, – похвалил его Гуров. – Между прочим, на свете полно вещей, гораздо более интересных, чем сон. Просто начинаешь их ценить слишком поздно.

– Это какие же, например? – подумав, осторожно спросил эксперт Володя.

– А вот эта карта памяти, например, – ответил Гуров. – Я правильно ее называю?

– Абсолютно! – констатировал Саша, щелкая «мышью» и не сводя глаз с экрана. – Ага, есть!.. – объявил он торжествующе, откидываясь на спинку кресла. – Память наполовину использована. Значит, что-то есть… Включаю режим просмотра. Вы, товарищ полковник, сами говорите, когда менять картинку… Я бы мог поставить на автоматический просмотр, но, наверное, вам так будет удобнее?

– Да уж, давай пока без автоматики, – согласился Гуров и сел за стол рядом с экспертом. Крячко пристроился у него за спиной.

По команде Гурова Саша принялся менять картинки на экране компьютера. Несомненно, это были фотографии, сделанные Перфиловым, или уж, во всяком случае, человеком с твердой рукой профессионала. Здесь не было ни одного снимка, сделанного кое-как, – все было точно выверено и подано с истинно художественным вкусом. Но Гурова больше всего восхитило даже не качество фотографий, а то, что каждая из них была точно зафиксирована по времени ее создания. Мысленно Гуров объявил огромную благодарность создателям компьютера – хотя те наверняка не подозревали, что их изобретение в далеком будущем позволит старшему оперуполномоченному Гурову практически безошибочно определить роковой снимок.

Оказалось, что пользовался Перфилов именно этим фотоаппаратом не слишком часто. Это можно было понять по датам снимков. Первые были датированы еще концом августа. Затем шло штук пять, снятых до пятого сентября – дети с охапками цветов, идущие в школу, рыжая девушка, переходящая улицу, ночная мешанина огней на Тверской… После этого следовал перерыв – наверное, Перфилов работал в этот период с другой камерой – и следующий снимок был сделан утром шестнадцатого сентября.

Эта фотография не отличалась художественностью – обыкновенный портретный снимок. Две нетрезвые красотки в откровенных платьях и уже знакомый оперативникам Видюнин, тоже подвыпивший. Видимо, компания упросила Перфилова зафиксировать их для истории, что тот и сделал, однако механически, без души. Наверное, полагал, что история не пострадает, если групповой портрет выйдет не слишком хорошо. Но для Гурова это был уже не просто снимок, а оперативная информация. Теперь в его распоряжении были портреты возможных свидетелей. Правда, Гуров не очень верил, что от подобных свидетелей будет много толку, но все-таки на крайний случай сгодились бы и они.