Потерянный взвод
Шрифт:
– Нет, – безучастно ответил майор. – Это может подтвердить любой солдат… Когда пришли на место, где погиб взвод, вызвали «вертушки». Мы долго искали одного недостающего. По известным причинам считали, что это был Иванов.
Следователь кивнул и повернулся к Прохорову:
– Вы сказали, что были со взводом. Почему же вас не смогли найти?
– Я был ранен, контужен, кроме того, гибель ребят… Короче, мне казалось, что меня преследуют духи, я убегал всю ночь. Я же рассказывал все это…
Следователь покачал головой,
– Прохоров, почему бы вам не сказать прямо, что в плен вы попали на поле боя. И не надо было бы сочинять про исчезнувший куда-то автомат. Сейчас не 41-й год, к стенке вас никто не поставит. Почему вы скрываете, что все это время пробыли в плену, а не три дня, как утверждаете?
– Я не сдавался в плен, что вы городите! – застонал Прохоров.
– Выбирай выражения, Прохоров! – прикрикнул вдруг комбат. – Я думаю, товарищ старший лейтенант, если судить по тому, что бандиты сделали с нашими ребятами, то вряд ли бы он мог попасть в плен на поле боя. Его бы не оставили живым!
– Прохоров, а может, вы отстали от взвода? – безучастным голосом спросил старший лейтенант.
– Но я же ранен был, вот. – Он задрал рукав. – И автомат был, был! Давайте поедем в тот полк, я найду того старшего лейтенанта!
– Успокойтесь. – Недовольно перебил следователь. – Мы сделали официальный запрос. Ответ отрицательный.
– Не хотел этого говорить, – вдруг глухо заговорил комбат. – Думал, сознается парень… В конце второго сеанса Боев сказал мне, что отстал один человек и его пошли искать. Потом связь прервалась. Фамилию он не успел назвать. Но теперь мне все ясно.
– Кто это может подтвердить? – быстро спросил следователь.
– К сожалению, никто.
– Но это же ложь! – с отчаянием выкрикнул Прохоров. – Ложь. Я весь второй сеанс был рядом с капитаном Боевым.
– Это тоже надо доказать…
Следователь задал еще несколько незначительных вопросов майору и, поблагодарив, отпустил. Некоторое время старший лейтенант что-то писал, потом внезапно глянул на Прохорова:
– А что вы мне скажете на то, что сейчас в ташкентском госпитале после реанимации пришел в себя ваш товарищ из взвода?
Прохоров медленно начал вставать.
– Нет. Нет, этого не может быть! Да как вы можете… Он бессильно опустился на стул.
– Ладно, на сегодня пока все. Вы свободны.
До обеда Прохоров слонялся без дела. Рота ушла на разгрузку «Ми-6», который привез мешки с цементом и какие-то ящики. Перед самым обедом Степан вдруг решился пойти к командиру полка.
– А-а, скиталец… Что скажешь? – прогудел полковник, закончив разговор по телефону. Он был в добром настроении: только что сообщили, что подписан приказ о назначении его замом комдива.
Прохоров стал рассказывать про автомат, про комбата, который мертво ухватил его за горло, про следователя-провокатора, сбивался, начинал сначала и – чувствовал, понимал
– Да его под суд надо, товарищ полковник! Его расстрелять…
– Ух, ты! – изумился комполка. – Какой крутой… Иди-ка побыстрей в строевую часть да забирай документы. Кстати, какой номер у твоего автомата?
– Н 84752… – упавшим голосом ответил Прохоров.
Полковник глянул на листок календаря с пометками.
– Правильно. Нашли твой дурацкий автомат. Позвонили вот недавно. Кто-то кому-то передал, да сам в отпуск укатил… Неразбериха вышла. Десять утерянных автоматов висит на полку. Хорошо, твой нашли… Ты вот что… Я чего-то не понимаю, ты что, домой не хочешь? – Он пожал могучими плечами. – Смотри, а то оставлю в полку. На сверхсрочную. Будешь в наряд на кухню ходить. Комбат, конечно, виновен, крепко виновен… Да, и если б Боева не убили, может, все бы по-другому вышло. Боев умница был. Да и комбат неплохой командир. Поверь мне. Жаль, что так случилось.
– Он мне предлагал магнитофон. Купить меня хотел! – выпалил Прохоров. В глазах его снова вспыхнула ненависть. – Врал, что я перебежал к душманам.
Командир полка нахмурился, потом усмехнулся. Ситуация его забавляла и, скорей, даже увлекала неожиданностью: никогда вот так и столь долго он не разговаривал с рядовым, хоть и фактически запаса.
– Ты тоже хорош: обвиняешь его во всех грехах. Стратег нашелся. Майор уже не знает, как тебя утихомирить… Завтра собрание партийное будет. Исключать придется. А ты езжай с легким сердцем. Или застрять хочешь? Если откровенно, уголовного дела не будет. Нет состава преступления. Стихия войны, понял?
– Понял, – сказал Прохоров. Он уже несколько минут смотрел на карту района. – Товарищ подполковник, уважьте последнюю просьбу солдата.
– Чего еще?
– Покажите, где погиб взвод. – Прохоров кивнул на карту.
Командир хмыкнул, неторопливо встал.
– Вот здесь. А шли вы вот этим путем. – Он провел пальцем.
Прохоров подошел ближе и на пятнистом коричневом фоне внимательно рассмотрел роковой маршрут, пятачок, где принял смерть его взвод. «А трещины-то две», – неожиданно для себя увидел он. Это открытие поразило его.
– Товарищ подполковник, а десантировались мы здесь? – возбужденно спросил Степан.
Командир глянул мельком, буркнул:
– Здесь, стратег… Ну, давай, будь здоров. И постарайся поскорей забыть все, что видел здесь. Это я тебе по-отечески и со всей серьезностью.
Он протянул Степану огромную ладонь и крепко пожал ему руку.
Степан вышел, внутри у него все дрожало. «Жаль, что не видит Бог», – подумал он.
– Кирьязов, стой! – Степан увидел товарища, махнул рукой и бросился догонять. – Ты ведь был с радиостанцией. Что комбат говорил?