Потеряшка. Дикие земли лаори
Шрифт:
– Да, сеточка оказалась очень полезной, и можно сказать, что окупила свой вес в нашем багаже стократно.
– он сидел напротив Химбы и чуть повыше, привычно расчесывая свой мех большой расческой, что-то вроде наших массажных. Этой процедурой он занимался в любое свободное время, а уж сейчас, после схватки, видимо эта процедура была обязательной. Уход за мехом, причем по всему телу, у альтов, сродни чистки зубов у людей, обязательная процедура, и постоянная, как у наших кошек, которые постоянно вылизывают себя, правда и результат отменный, шерсть смотрелась очень аккуратно и красиво, в любое время суток.
– Итак, по порядку, - продолжил я.
– На мой взгляд это не мистическое существо из легенды, о которой нам рассказал наш уважаемый и стремительный мастер-мечник, который пока правда только копьем и машет, да и то впустую - Импло даже не отреагировал, удивительного спокойствия создание, - так как те, как правило, привязаны к определенному месту, они же по сути своей охранники. А эти вон как носятся по всем диким землям. Да и убить их можно, если удачно попасть и есть куда спрятаться. Поэтому мне кажется,
– Нет, насчет манка это перебор, вряд ли это возможно, а вот в остальном соглашусь, - задумчиво проговорила Химба, опять тихонько постукивая коготком по костяной пластине на носу- тебя не трогали возможно потому, что посчитали за местного. Правда эта версия говорит о том, что все-таки местные разумные здесь остались. Вот же ж, засада то, - в сердцах она даже выматерилась, - если об этом узнают дома, будет сильный переполох. Живые в диких землях, обалдеть, не встать (прошу читающего относиться спокойнее к набору слов и манере изложения. Во-первых, я излагаю так, как мне удобно, и как привык, во-вторых, словарный запас группы, а особенно троих, сидевших вместе в рабском загоне, достаточно обогатился заимствованными словами из языков друг друга. Иногда у меня проскальзывали словечки на русском, или на жаргонном русском, мои новые друзья просили объяснить их значение, и потом уже сами применяли некоторые из них. Некоторые слова на языках лаори и альтов не имеют подходящих аналогов в русском, поэтому я применяю здесь максимально близкие к ним слова, ну на мой взгляд. Ну и в порядке бомбы. Язык росов, как мне сказали, очень напоминал язык, на котором я говорю, то есть русский, и соответственно некоторые слова они знали и без меня. Хотя язык росов, ни среди лаори, ни среди альтов не знал никто, не делились этим знанием росы, так куски кое-какие знали и всё в виде некоторых словосочетаний и отдельных слов). Считается, что здесь могут жить только звери. Ладно, что это меняет для нас, по-твоему?
– Ну пока только два предложения. Первое - когда будем подходить непосредственно к месту, где раньше располагался Эйджанг, нужно будет вести себя очень осторожно, и сначала очень аккуратно все разведать, а не переть напролом.
– Сделаем, альты умеют передвигаться незаметно, и можешь не прикалываться по поводу скалы, мол её то мы и не заметили, поверь, захочу, не заметишь.
– Да верю, верю. Второе - друзья, все-таки попрошу вас постараться переключить мозги, представьте, что вы передвигаетесь по лесочку, расположенному за задним двором родного дома, хоженому - перехоженному, где и соседской бабушке то ничего не угрожает. Мол идёте и цветочки нюхаете, обзирая окрестности, помахивая веточкой, чтобы отогнать бабочек, и эти бабочки, самое опасное, что вы можете встретить в этом лесу. Мне кажется, это должно сработать, - постарался я убедить друзей.
– Бабочки тоже опасные встречаются, например, в пустыне Влада, - очень серьезно заметил Импло, - размах крыльев у них около трех метров, и они хищники, убивают жертву, разрезая ее на куски взмахами острых как бритва краёв крыльев, пролетая рядом и кружась около жертвы.
Ни хрена себе у них тут бабочки, подумал я, вместе с тем понимая, что не убедил друзей насчет медведей-эмпатов. Да честно говоря, я и сам пока не особо в это верил.
– Разрешите я всё-таки подытожу. Итак, на мой взгляд, в бывшем административном центре этих земель кто-то обитает. Причем этот кто-то достаточно хорошо разбирается в науках, и ему необходимо уединённое место, свободное от разумных. К тому же он вывел новую породу зверей, несущую функцию как его охранников, так и стражей-карателей на этих землях. Короче говоря, они обеспечивают пустынность этих земель от любых представителей разумных, обитающих на этой планете. Как кстати называется ваша планета, а то я до сих пор не знаю?
– Мы называем её Гиансар, альты Каф, а как называют её иканфы и росы, мы без понятия, - известила меня Химба.
– Ясно. Спасибо. Продолжим. Этот разумный, а скорее всего группа лиц, мы даже не исключаем пока, что это росы, берегут статус-кво уже много веков (а я напомню читателю, что год здесь равен 504 дням, и соответственно 700 лет в местном исчислении будет соответствовать примерно 960 годам, чуть больше, в земном, срок достаточно большой, как вы понимаете,
Вот тут всех проняло, особенно лаори, и они надолго зависли.
Глава 10.
Весь следующий день мы двигались очень осторожно, постоянно озираясь и дергаясь в сторону каждого шума. Это выматывало, и поэтому на ночевку мы решили остановиться, как только нашли подходящее место. И прошли мало, и остановились рано. Давили обстоятельства прошлой ночи. Да и то, что утром мы почти не смогли рассмотреть трупы тварей, нападавших на нас. Еще сидя на дереве мы через полчаса обнаружили резкий запах, воняло до искр из глаз, а утром, когда спустились с дерева, вместо трупов под деревом, там, где упали твари, мы застали только лужи гниющей, и почти до конца разложившейся субстанции, которую даже плотью не назвать было уже. Просто зловонная грязь. Даже кости разложились, что просто невероятно. В этот раз, для ночевки мы облюбовали одинокую скалу, вернее просто большой высокий камень, метров в двадцать высотой. Их было несколько штук, различных конфигураций, стоявших прямо посередине леса. Этакие красноярские столбы из сиенита, видел как-то передачу о них по телевизору. Мы выбрали его по той простой причине, что подняться на него можно было только одним единственным путем. Который, поднявшись, мы и забаррикадировали камнями, бревнами и все той же сеткой, привязав к ней теперь уже и колокольчики. Сетку задрали вверх и закрепили так, чтобы ее невозможно было перепрыгнуть, а залезть по ней, постараемся уже не дать мы. Колокольчики были не мои, а изделия лаори, которые при всей своей прочности и миниатюрности, могли издавать достаточно громкий и как-ни странно хрустальный перезвон. Наверху была небольшая площадка, и мы впервые за три дня приготовили горячую пищу, состоявшую даже из двух перемен блюд. Готовил я, естественно. Сварил похлебку жиденькую на бульоне из куропатки, которую подстрелил ещё с утра, и нажарил полоски мяса оленя, прямо на камне, раскаленном в костре. Примерно посередине пути, нам встретилось небольшое стадо оленей, похожих на аксис, да и на пятнистого оленя тоже, не особо разбираюсь, у этого рога потоньше были, может поэтому я их к аксисам и отнес, помню, что в зоопарках их часто разглядывал, и мне удалось подстрелить олененка, почти уже скрывшегося в кустах. Весу в нем немного было, килограмм на десять всего, но нам хватило за глаза. Таким образом, я получился в этот день и добытчиком, и поваром.
Разделывала его, кстати, Химба, чем меня несказанно удивила, пока я возился с супом, а Дван с Импло ставили редуты. Мясо я пережарил всё, со специями, а кости оставил на следующий день, пересыпав их немного солью и перцем, а также парочкой приправ, которые тащил сам, в своей поклаже, решив с утра сварить из них похлебку. Приправ я закупил в достаточно большом количестве на рынке ещё в Эйенге, так как с помощью них можно облагородить, ну или просто сделать удобоваримыми практически любые продукты. Также запек в золе местные корнеплоды, которые здесь называли тавас, по вкусу что-то среднее между нашим картофелем и репой, а на вид так репа и репа. В общем устроил пусть и примитивный, но пир. Друзьям понравилось, и меня теперь уже официально назначили поваром экспедиции, ну да я и не возражал.
Чувствовали мы себя в безопасности, на этот камень даже тропы то не было, так расщелина, по которой сначала довольно ловко влез Импло, а потом уж мы по веревкам забрались. На веревках же и запас дров подняли, большой запас, так как я планировал использовать горящие поленья в обороне. Так ниже сетки, метров на пять, мы с помощь распорок, образовали площадку из нескольких бревен, и накидав на них веток, сухой травы и мха, образовали таким образом готовое к поджиганию кострище. Альт еще посыпал всю эту конструкцию каким-то порошком, чтобы пламя схватилось сразу и мощно. Если твари все-таки полезут по этой расщелине, то можно будет подпалить этот костер, и надеяться, что он хоть как-то, ну хоть на время, но задержит их. Я боялся. Боялся этих тварей до судорог, а также тех, которых мы еще не видели, но которые наверняка сегодня появятся, но все равно готовился. Мне кажется спокойным был только Импло, но он вообще всегда выдержан в эмоциях, остальные тоже нервничали. Дежурить в этот раз Химба поставила по двое, мне достался Дван, а Химба соответственно дежурила с Импло. Мне вообще кажется, что у них что-то завязывалось, они старались при возможности держаться рядом, и дело тут не в том, что они одного вида, по крайней мере мне так хочется думать. Вернее, не думать о том, что они против нас дружат. Вот и сейчас, сидят, о чем-то беседуют.
До заката еще было пару часов, и мы занимались всякими мелочами, которые накапливаются в любом походе, где-то что-то подтянуть, что-то переложить, заштопать и поправить. Потихоньку завязался разговор.
– Химба, скажи, а морем пристать к диким землям пытались? Что вообще видно с воды?
– Ничего не видно, просто местность. Пытались, конечно, и неоднократно, один раз даже целая армия высадилась на берегу. Как раз у Эйджанга. Поставили лагерь, укрепленный по всем правилам, переночевали на берегу, утром ушли в сторону города, и пропали. Все, без остатка. Несколько кораблей, которые ночевали в открытом море, также пропали. Не вернулся никто. Поэтому мы и не пошли морем, корабли, пристававшие к берегам диких земель, всегда пропадали, ни один не доплыл обратно в порт назначения.