Потерявшие солнце

Есаулов Максим

В кабинет ввалился Ледогоров. Было заметно, что он уже капитально догнался.

– В-водку будете? У меня есть, – икнул он. – А то заболеете.

– И умрем. Тащи, – неожиданно сказал Максаков, – чего-то мне не согреться.

Сто граммов полностью согрели нутро. Антон блаженно закурил, налил себе огромную кружку кипящего чая и отпивал его маленьким глоточками. Максаков крутился в своем кресле на роликах.

– Сейчас чай допьем, глядишь, и Юлька справится.

Грязно-белый телефонный аппарат на его столе длинно и настойчиво

зазвонил. Дремавший в кресле Андронов мгновенно приоткрыл один глаз. В двери заглянул курящий в коридоре Гималаев. Максаков скривился и осторожно, как ядовитую змею, снял трубку. Все знали, что это аппарат для связи с дежуркой, а значит, ничего хорошего не сулит.

– Где? – Выражение лица у него стало особенно «радостным». – Еду.

Воцарилась выжидательная тишина. Максаков поднялся и принялся сдирать с батареи пальто.

– Три трупа после пожара в хате, – сообщил он. – Пока неясно, криминал или нет.

– Где? – Повторил его вопрос Гималаев.

– На «Рубике». Хата навороченная.

– На Рубинштейна других не бывает. Максаков с мученическим видом влез в мокрое пальто.

– Где Владимиров?

– Спит. В машине.

Он повернулся к Антону:

– Тоха, установите – ждите меня. Я посмотрю там, и поедем.

– Разумеется, подождем. Тем более без тебя нам только на метле лететь. Машин-то больше нет.

– Меньше тоже нет. – Максаков исчез за дверью.

Андронов зевнул и заерзал в кресле:

– Когда понадобится мудрый профессиональный совет – разбудите.

Полянский молча пил чай из огромной фаянсовой кружки. Гималаев прислушался к леденящему стону ветра за окном, покачал головой и снова вышел в коридор. Антон посмотрел на часы: начало десятого. Он пододвинул аппарат.

– Слушаю. – Ольга говорила шепотом. Видимо, Пашка уже спал.

– Я задерживаюсь. На сколько, не знаю. Может, на ночь.

Она вздохнула. Как-то очень по-взрослому. Не как обычно.

– Приедешь – обед на плите.

– Спасибо.

– Летай, пожалуйста, пониже и помедленнее.

– Что?

– Шутка. Напутствие жены летчика.

Он улыбнулся.

– Обязательно.

– Врешь.

– Вру.

– Пока.

– Не понимаю, зачем звонить домой и выслушивать сцену дважды, – Полянский допил чай, – сначала по телефону, затем по приходу.

Антон отодвинул телефон:

– Если измотать по телефону, то раньше успокоится.

Рыжеволосая худая компьютерщица Юля Рыбакова вошла в кабинет с пачкой бумаг и улыбнулась Антону. Она пыталась завоевать его расположение еще с празднования последнего Дня милиции. Вошедший следом Гималаев уселся на край стола.

– Рассказывай, солнце наше.

Даже Андронов приоткрыл глаз.

– Не получается пока, ребята, – расстроенно покачала огненно-рыжей копной Юля, – нигде брат «не выскакивает». Совместно по прописке не проходили, автотранспорта нет, по ЦАБу оказалась не такая редкая фамилия. Единственное: Ярослав Цыбин до самой

смерти в розыске был. За «мокруху» в области. Инициатор – Гасинец из областного «убойного».

– Юрка?! – обрадованный Гималаев спрыгнул со стола. – У него память, как компьютер. Наш бывший. Сейчас все узнаем.

– Я тебе помогла? – Рыбакова присела к Антону на подлокотник кресла. На ней были джинсы и свитер, абсолютно не скрывающие ее худобы и неаппетитности.

– Очень.

– У тебя рубашка порвалась. Давай зашью.

– Жена зашьет.

– А чего раньше не зашила?

– Не видела.

– А чего так плохо смотрит?

– Алло! Таня? Привет, – Гималаев говорил громко, видимо, на линии была плохая слышимость. – А Юрка дома? Удивительно. Нет, никаких провокаций. Пять минут поговорить. Правда. Спасибо, дорогая.

– У нас на Ржевке клуб открыли недорогой. Может, сводишь бедную девушку пива попить. – Юля нависла над Антоном.

– Пиво плохо влияет на наследственность.

– Мне не грозит. Я предохраняюсь.

– Какое средство предпочитаешь?

– Минет.

Андронов в кресле прыснул. Юля спрыгнула с подлокотника и пошла к дверям.

– Подумай, может, тебе понравится. Я имею в виду клуб.

– Трахнет она тебя, Антон, – глубокомысленно высказался Андронов, когда за ней закрылась дверь.

Антон не ответил. Он внимательно слушал Гималаева.

– Юр, тебе говорит что-нибудь фамилия Цыбин? Разумеется? Это хорошо. Знаю, что его хлопнули. А брат у него был? Кто? Ботаник? А, в смысле не наш клиент. А данные или адрес не помнишь?

Когда надо? Вчера. Ну ты же нас знаешь. Слушай, посмотри, пожалуйста, с меня причитается… Жду!

– Сейчас посмотрит телефончик в старом блокноте, – объяснил он Антону, Полянскому и Андронову, – но, говорит, какой-то филолог. С братом две большие разницы.

Антон встал и подошел к столу. В голове толчками била пульсирующая кровь. Он пытался унять дрожь в кончиках пальцев.

– Да?! – Гималаев снова припал к трубке. – Пишу, старый. Спасибо, заезжай, проставимся. Стас, давай, отнеси Юле, пусть «пробьет».

– Тоже мне, молодого нашли, – недовольный Андронов выбрался из кресла. – Вон пусть любовь ее идет. – Он кивнул на Антона.

– Он слишком долго ходить будет. По понятным причинам. – Гималаев сунул Стасу в руку бумажку с телефоном. – Давай быстрее.

В коридоре послышались голоса.

– Мишка вернулся, – сообщил, выходя, Андронов.

Максаков и водитель «убойщиков» Сашка Владимиров выглядели, как будто только что выплыли из Финского залива.

– Кошмар! – Максаков бросил шляпу на стол. – Настоящий шторм. Пожарные сказали, что Петроградку и «Ваську» залило. У вас чего?

– Через две минуты будет адрес.

– Хоть десять адресов! – Водитель Владимиров отряхнул кепку от воды. – Пока не пожру, никуда не поеду.

Он взял чайник и пошел за водой. Максаков пожал плечами: