Потерявший имя
Шрифт:
– ""Вино воспоминаний"... Ты угадал сорт, Хозяин"!
Ангел, в ответ на мысль, тихо улыбнулся. Ему тоже была знакома тоска зимней ночи.
Внезапно фигуру словно объяло пламя.
"Утоли моя печали!" - Пламя исчезло и странный прохожий встал, со своего места.
"Когда-нибудь..."
Первые лучи солнца пробились сквозь замерзшее окно.
– Пурга кончилась!
– От радостного крика слуги, хозяин вздрогну и отвел глаза от мужчины.
Через миг, когда он вновь взглянул на путника, тот уже подхватил свои вещмешок и шел к выходу.
На столе блестела золотая
– Здесь слишком много!
– Попробовал было остановить клиента, хозяин постоялого двора.
– Здесь? Здесь слишком мало, Олло... Слишком мало...
– Человек открыл дверь и уже с порога, добавил.
– Я же говорил тебе, Олло, до встречи!
Дверь захлопнулась, отрезав все нити в прошлое.
А, может быть, именно отсюда начались нити в будущее?
В сердце уколола старая иголка...
Глава 35
*****
Каким может быть утро?
Быть может - с похмелья.
А может спросонок,
Не видя ни зги.
А может, забывши где-то очки?
То поступает мудро,
Кто после долгого веселья,
Идет домой...
{"Песенка еврея" в переводе со среднелатвийского вольными стрелками-каменщиками свободной Удмуртии}
Глава 36
*****
Ветви деревьев, еще голые, но любители полакомиться соком уже провертели первые отверстия и подставили тару.
Облака принесли с собой дождь.
А потом, вновь пошел снег и ударили морозы, все злее и злее, набирая силу и размах.
Природа, словно вышвырнув остальные времена года, оставила только зиму...
Мороз сковал реки толстой стеной мутного льда, день вновь сократился, завыли злобные вьюги, заметая следы дорог и неудачливых путников, тронувшихся в путь еще тогда, когда едва стаял снег.
Иногда, зверье приближалось к человеческому жилью, нападало на него, оставляя после обгрызенные кости, а буран заметал все следы, толстым слоем тяжелого снега.
"Вечная зима", уже прочно вошла в свою силу, остановила жизнь и, только и поджидала, когда вновь напасть холодом, замести пургой и сравнять все - бураном.
Лишь в редкие дни затиший, люди выходили на охоту и по дрова, проваливаясь в снег и обреченно мотая головами.
Караваны приходили и приносили дурные вести: везде царило белое безмолвие.
А потом перестали приходить и караваны.
Так началось Время Зимы.
Глава 37
*****
Черная точка приближалась к городу.
Чем ближе она была, тем яснее было видно, что идет человек, с посохом в руках и ярко-зеленым вещмешком за спиной.
В толстой городской стене открылась небольшая дверь, впуская смельчака внутрь.
Горожане, с восхищением и уважением смотрели вслед идущему, который рискнул Один пройти через горный перевал, отделявший город, от всего остального мира.
Хотя, как знать...
Может быть, он - единственный выживший, из целого каравана смельчаков?
Человек,
Наконец, он нашел постоялый двор на вывеске которого красовался белый олень, окруженный сворой черных собак - гончих.
Толкнув обитую толстой кожей дверь, он вошел.
Споры и разговоры сразу утихли, едва посетители узрели на пороге новое лицо.
Устроившись за свободным столиком, коих было в изобилии, мужчина заказал выпивку и горячее мясо, становясь объектом пристального внимания.
Завсегдатаи делали хозяину всевозможные, многозначительные знаки и тот, в конц-концов, не выдержал.
– Извините, - начал он, обращаясь к хмурой фигуре, усердно вливающей в себя алкоголь.
– Я так понял - Вы, только что пришли?
– Да.
– Что там, за перевалом?
– Зима там... Как и везде...
Хозяин всплеснул руками и отошел, ругая себя, на чем свет стоит - ну, какие могут быть расспросы с голодного?!
Плотно поев, мужчина довольно откинулся на спинку стула, устраиваясь по удобнее, вынул из вещмешка кисет и трубку и принялся священнодействовать.
Вскоре, под потолок устремились голубые клубочки ароматного дыма, завиваясь в кольца и собираясь в легкие облачка.
Народ замер, в предвкушении.
Пыхнув еще пару раз, путешественник отложил дымящуюся трубку в сторону, отпил из кружки и заговорил.
– Везде одно и тоже - Зима. К югу она помягче, к северу - страшнее. Из двадцати деревень по ту сторону перевала, осталось всего восемь. Звери лютуют и набираются ума, отращивают теплые меховые шубы и учатся закапываться в снег...
– Человек замолчал, раскуривая погасшую трубку.
– Кто-то твердит, что Зима - за грехи расплата, кто-то болтает, будто бы Мир перевернулся...
– А сам, как думаешь?
– Вклинился тощенький старичок, со шрамом на правой стороне лица, горящими голубыми глазами и тяжеленной кружкой пива, которую держал без видимых усилий.
– Нечистое тут дело.
– Облако табачного дыма окутало человека, пряча от глаз вопрошающих.
"Вот, как им рассказать, что изменения начались разом, со всех сторон..." - Думал путешественник, прячась в клубах дыма.
– "Разом изменились все напряжения и движения магических струн и составляющих, словно некто нарисовал большую гептаграмму и теперь забавляется, загоняя сценарий ядерной зимы!"
– Нечисто и ненормально. Я побродил порядочно по миру, что бы сказать, что это сделал "Кто-то". И сделал - не просто так - специально... И, мне очень хочется встретиться с этим существом и потолковать с ним, по свойски!
– В руках путешественника блеснул тяжелый нож с волнистым лезвием.
– Серьезно потолковать!
– Может, все кончится само собой?
– Дедок сделал глоток и замер, прикрыв глаза от удовольствия.
– Ага. Когда мы все вымрем: замерзнем, подохнем с голода... Нет. Надо найти мерзавца! И - пристукнуть его!
– Хозяин "Оленя с гончими", рубанул ножом по разделочной доске, на которой лежала луковица.