Потолок одного героя
Шрифт:
— П-почему?
— Не заросло, а значит, глубокое, — указала она на лужу.
Если присмотреться, штанины наёмницы вымокли лишь по колено. В то время как я очень часто утопал вплоть до пояса. Я продвигался по прямой, в то время как тёмно-зелёная дорожка девушки петляла от кочки к кочке и не уходила далеко от тощих деревьев.
Продираясь, поднимая тяжёлые ноги, я попытался двинуться к Эль — и сразу, сразу снова провалился. В сапогах стало сыро.
Тёплая вода и увязающие ноги — раз я уже ощущал
Поправив съехавшую шляпу, я сорвал белый цветок — протянул его девушке. Улыбнулся, немного неловко.
Часто заморгал, так как солнце слепило.
Эль моя фиалка (или что-то другое) не впечатлила:
— Ты что-то видишь?
— Там… там вроде бы что-то жёлтое, — указал я в направлении поваленной сосны.
— Значит, туда и пойдём, — ответила девушка… — И не беги так.
Стыдно признавать, но замечание порадовало. В неподходящих обстоятельствах мы теперь находились, но оно порадовало.
«Чем-то жёлтым» оказался… камень. Он лежал на небольшой возвышенности. В осоке, такой же тощей и ломкой, как и прочая. Пригнув зелень, я рассмотрел получше… ничего особенного. Самый простой, валун отличался разве необыкновенно ярким цветом. Несколько камней помельче лежали под ним, но эти ничем особенным не выделялись.
Взяв один, я покрутил в его в руках: гладкий… Речной должно быть… Плитняк.
— Пошли отсюда.
Голос Эль изменился. Я далеко не сразу это понял, но он изменился. И довольно сильно.
Куда она смотрела?
Там… ничего не было. Лишь зелень и берёзы. Некоторые покосились.
«УМ-М-м-г-х-х!» — дрогнул воздух.
Подо мхом заходили невидимые глазу пласты.
— Ме-д-ленно, — проговорила наёмница сквозь плотно сжатые губы. — Положи камень на место.
Голос её гудел и звенел. Хотя никаких, абсолютно никаких изменений в пейзаже я не заметил… Быть может, мох здесь смотрелся каким-то особенно ярким. Переливался несколькими оттенками, как лоскутное одеяло. И отдельные, позеленевшие и вросшие, валуны острыми краями рвали ковёр.
Необыкновенно резко и неприятно почти над ухом прострекотало какое-то насекомое.
Я вновь взглянул на камень.
И на пейзаж. Берёзка как будто стояла теперь… чуть левее… Нет. Это кочка сдвинулась. Она неспешно, очень неспешно двигалась к краю большой чёрной лужи. Вода зашипела и запузырилась. Пласт сдвинулся с характерным звуком, а сразу после возвышенность «приподнялась», обнажая полоску чёрных, словно бы маслянистых соплей.
— Не делай резких вдиж-ений.
Голос Эль скакнул. Почти что с ужасом наёмница смотрела на меня. Я замер. Медленно опустив согнутую в локте руку.
Камень едва различимо ударил соседний.
«Ястреб».
— Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ш-Ж-Ш!
То, что я принимал за большую кочку,
Сырой и кислый, резкий пряный запах.
Ковёр позади «головы» переломился. Он пошёл волной. Он треснул, обнажая ярко-жёлтую и чёрную, перегнивающую изнанку. Расплёскивая кристально чистую воду, в луже ударил длинный хвост. Там были острые темно-зелёные пластины, а впереди — когти.
Я не сразу понял, что это лапы.
Но я увидел когти.
Очень длинные, чёрные и в жёлтых царапинах.
Я выдохнул. Амулет ударился о грудину. Обжог кожу. Я попытался шагнуть назад. Почувствовал, как увязли ноги.
Шипенье. Быстро перебирая, извиваясь на широком брюхе, дракон рванулся к нам. Он разорвал изнанку. Выворотил зелёный мир.
Эль что было сил оттолкнула меня. Я сделал шаг. И нога соскользнула в рыхлую мякоть. Шипенье. Пытаясь восстановить равновесие, я сел.
Эль ударила копьём — металл зазвенел. Он прошёлся по маслянистой слизи, а после будто за что-то зацепился. Древко изогнулось и сломалось. Большая «голова» мотнулась. Потрескивая, ударила скулой. Эль приняла удар.
В брызгах она перекувыркнулась через валежник, сдирая отошедшую кору.
Отсыревший и ярко-оранжевый ствол обнажился.
— Ш-Ш-Ш-ШШШШШ! — развернулся ряд зубов.
Глаз не было.
Я сделал шаг назад.
И когти дракона ударили, рвя и раскидывая жёлтые клочья. Они прорезали ковёр. Глубоко вошли в невидимую землю.
Солнце слепило. Я пополз. Или поплыл. Забил ногами и коленями, как только мог. Ухватившись за край сырой коры, перемахнул через потемневшее, скользкое дерево. Наёмница уже не лежала, она была на ногах.
Подобравшись, девушка держала обломанное, расщепившееся древко. Я упал и поднял тучу брызг. Плечом ударил о её колено. Кажется ухватился за штанину.
Замер.
Было тихо на болоте.
Только пласты гуляли, и шипел ковёр.
Удар.
Дракон Ударил Головою.
Полусгнившая, древесина разлетелась, обнажая ещё твёрдую сердцевину. Ствол чуть прополз. И я тоже, стараясь не дышать. Во рту было кисло и на зубах что-то хрустело.
Шипенье. Край морды, похожей на кочку, показался и клацнул пастью. Пощёлкиванье. Клацанье и шелест между редких и тощих берёзок. Кроны смотрелись необычайно яркими.
Дерево ещё чуть проползло.
Тяжело дыша и вздрагивая, я поднялся.
Теперь, когда часть зелени сползла, стали видны роговые пластины и плоский длинный хвост, с заросшей «пилою» поверху.
Зверь остановился у осоки с ярко-жёлтым камнем и не двигался дальше. Большая голова его часто «кивала», а последняя треть хвоста приподнялась, готовясь нанести удар. Вода и вывороченная зелень дрожали под широким горлом.