Потомки джиннов

Гамильтон Элвин

Такой красоты я ещё не видывала.

Синих и голубых тонов я всегда старалась избегать, чтобы не подчёркивать опасный цвет глаз, да и носили в Пыль-Тропе всё больше простенькие цвета. Алая куфия, которую подарил Жинь, устраивала меня куда больше. Новый халат заставил забыть о старой привычке. Я поспешила накинуть его, наслаждаясь ощущением гладкой прохладной ткани на коже, и тут осознала, что впервые надеваю новую вещь, пошитую по размеру. В Пыль-Тропе приходилось донашивать одежду двоюродных сестёр, и в Арче, когда убежала от

Жиня, купила поношенное… Даже в лагере мятежников одалживалась у Шазад.

А этот халат только для меня, и я понимала, что значит сегодняшний подарок: выходка с Бахадуром прощена. Впрочем, полностью ли? Не потеряла ли я доверие султана, а с ним и право выхода из гарема? Отменит и будет не так уж неправ… Я со вздохом погладила роскошную золотую вышивку. В конце концов, я помогаю его врагам.

Замедлив шаг у ворот гарема, я не ощутила невидимого барьера. Прошла под аркой, ведущей во дворец, точно так же, как и вчера, когда мы с Широй устраивали спектакль. Опасливо глянула по сторонам, но никакого отряда стражников не обнаружила, а только одного, как и прежде. Только не солдата, а офицера.

Принц Рахим, брат Лейлы, стоял в своём белом с золотом мундире тысячника, прямой и стройный, сцепив руки за спиной. Тот самый командующий войсками в Ильязе, что авторитетно высказывался по просьбе султана на приёме, а во время переговоров с чужеземцами говорил мало, но по делу, часто поглядывая на меня своими живыми чёрными глазами и заставляя нервничать.

— Ну что ж, по крайней мере, в этой одежде ты от меня не убежишь, — усмехнулся он, оглядывая мой новый длинный халат и подавая руку.

— Разве принцу к лицу роль охранника? — Я обогнала его и двинулась по знакомой дорожке к залу совещаний. Рахим поспешил следом.

— Мне удалось убедить отца, что за тобой должен присматривать кто-нибудь поопытнее, — объяснил он. — Чтобы хоть разбирался в сроках беременности… Неплохая уловка, кстати.

— Я должна быть польщена, что за мной присматривает целый тысячник? — улыбнулась я, ныряя под бело-синюю мозаичную арку.

Рахим дёрнул уголком рта.

— Ясно, ты меня не помнишь, — кивнул он.

«Мы никогда не встречались прежде», — фраза вертелась на кончике языка, но вдруг застряла. Я с любопытством покосилась на сопровождающего, лихорадочно роясь в памяти. При первой встрече он и впрямь показался мне знакомым, но я подумала, только потому, что похож на Лейлу… и на их отца.

Он кивнул на моё бедро под халатом, где был шрам.

— Не повезло тебе тогда…

Память тут же прояснилась. Взрывы, запах пороха, внезапная боль в боку и темнота. Солдат за спиной у Жиня, его палец на спусковом крючке…

Я остановилась как вкопанная.

— Это ты подстрелил меня в Ильязе!

— Кто же ещё? — Рахим с довольным видом зашагал вперёд, будто встретил старого сослуживца, с которым успел понюхать пороха. — К счастью, подстрелил не слишком

умело, так что, надеюсь, ты не станешь держать зла.

«Он всё знал! Вспомнил меня по Ильязу, а значит, догадался, что я не просто неизвестная крошка демджи из Пыль-Тропы!»

Увидев, что я замерла, Рахим тоже встал и обернулся.

— Я заподозрил тебя сразу, как только увидел на приёме у султана, но не был уверен, пока одна из моих очаровательных невесток не решила тебя немножко… э-э… оголить.

«Хорошо, хоть смутился…» Я невольно сжалась, припомнив то унижение.

— Заметил шрам и всё понял.

— Тогда почему я иду с тобой на совещание, а не болтаюсь вверх ногами в пыточной камере, выдавая секреты мятежников? — хмыкнула я с упавшим сердцем.

— За ноги мы теперь не подвешиваем, только за руки, — заметил он с непроницаемым видом. — Когда кровь приливает к голове, трудно что-то вспомнить.

— Не очень-то ты разговорчив.

— Потому что я солдат, а не политик… точнее, был. — Тысячник побарабанил пальцами по эфесу сабли на поясе. — Мы с отцом не очень-то ладим.

— Разве он не вернёт тебе свою милость, когда получит из твоих рук Синеглазого Бандита?

— Мой отец вообще не слишком милостив, только притворяется, когда ему это выгодно. Так что, похоже, у нас с тобой много общего в отношении к султану.

Я внимательно разглядывала его лицо. «Ловушка? Султан мог придумать и такое, но… я же в его полной власти, ему достаточно приказать, и я выложу всё, что знаю о мятежниках! Зачем подсылать фальшивого изменника?»

«Ты лжёшь», — попыталась выдавить я, но безуспешно. «Значит, правда… только наверняка не вся».

— Чего же ты хочешь? Что тебе даст это общее?

— Новый рассвет, — Рахим повертел в пальцах сложенную листовку из тех, что упали с неба, — новые пески…

— Хочешь сказать, что согласен посадить Ахмеда на трон? — Тогда Шира сильно ошиблась, подозревая Рахима в честолюбивых замыслах.

— Я хочу сказать, что моему отцу пора оставить трон, и в этом готов вам помочь. Только с одним условием: вы поможете спасти мою сестру из гарема.

— Лейлу? — удивилась я. Круглолицая малышка со своими игрушками напоминала мне моих самых мелких двоюродных сестёр, хотя была лет на десять старше. — Мне кажется, ей там безопаснее, чем где бы то ни было. Она и сама говорила, что гарем не самый худший исход.

— Я считаю, что ей грозит опасность.

Я сразу вспомнила подозрения Ширы, которая просила выведать секреты Лейлы, готовая на что угодно, лишь бы устранить угрозу своему младенцу, даже предполагаемую, но мне показалось, что Рахим имеет в виду что-то другое. Мужчины редко умеют разгадывать женские интриги.

— Какая опасность? — спросила я.

— Ты ведь демджи, я наблюдал твои способности на совещаниях у отца, — уклонился он от прямого ответа. — Я сказал правду?

— Да, — легко ответила я.