Потомки исчезнувших Богов
Шрифт:
— Что случилось, почему сфера появилась так поздно?!
— Когда её активировали, тогда и появилась.
Денгоф округлившимися глазами смотрел на Воронова:
— Ну, ты и псих… тебя же в первую очередь разнесло бы!
— Так не разнесло же. И не надо на меня так смотреть. Кончать жизнь самоубийством я не собираюсь.
— Впредь подобные опыты будут проводить другие, а не такие… как ты. Вон, полюбуйся — три четверти Совета разбежалось!
— Да ладно тебе! Всё прошло просто отлично! Надо, чтобы все знали это плетение. Может быть, и поймаем этих «джиннов-диверсантов».
Глава XVII
Джинны
Отношения с Галиной
— А когда у тебя будет такой же «Лексус», как у Влада?
— Не знаю. А разве это так важно?
— Ты же знаешь, что я хотела уехать в Италию только из-за того, что надоела эта нищета. Но не уехала.
— Мне казалось, что ты не уехала, потому что любишь меня…
— Воронов, не надо путать любовь и влюблённость. Влюблённость уходит и перед тобой опять встаёт быт. А мне надо что-то большее. Мне надоела эта неопределённость.
— Галя, но ведь я неоднократно предлагал тебе жить вместе…
— Да?! А что ты мне можешь дать? Ты даже основы магии никак не можешь освоить! Уж лучше бы продолжал работать в больнице. Там ты хоть был на своём месте. А здесь?! Какой-то «вольный слушатель»… Смешно даже, мальчик на побегушках. Вряд ли ты когда-либо станешь магом. Тем более — уровня Влада. Извини, но я не вижу будущего у наших отношений. Мы можем, конечно, с тобой встречаться. Но, извини, до тех пор, пока я не найду того, кто мне нужен… До сих пор страшно представить, что случилось бы, не сними Влад заклятье с твоего дурацкого перстня. Ведь могли пострадать и мои родственники… Ты мною просто манипулировал!
— Галя, это неправда! Да, я сделал глупость. Но я просто боялся потерять тебя. Поверь, я искренне тебя люблю!
— Любишь?! Да ты мне всю жизнь поломал!
Раздались короткие гудки. Сергей долго сидел перед компом, пустым взглядом уставившись в монитор. Потом зашёл на почту Галины и застучал клавишами:
Я виноват перед тобой, За то, что в жизнь твою ворвался, За то, что приносил лишь боль, За то, что пепел от любви остался. Я виноват перед тобой За то, что ты так ненавидишь Меня, с изломанной душой, И что души во мне не видишь. Я виноват перед тобой За дни, наполненные страхом, Что управлял твоей судьбой, И все мечты развеял прахом. Я виноват перед тобой, Что наложил печать на жизнь твою, И что отдался с головою Скитаниям в магическом краю. Я сам не рад, что совершил, Но тех ошибок не исправить, Ведь этот «ДАР» я не просил, И было некому меня направить. Я виноват перед тобой, И у тебя молю прощенья. Прощеньем дай душе покой, Что заперта в кругу плетенья…И
И не слова о прощении…
Воронов вышел на балкон, закурил, опершись на перила, глаза его ничего не выражали. Ни надежды, ни отчаяния. Пустота…. Где витали его мысли? Если вообще в этот момент они у него были. Из ступора его вывел догоревший окурок, обжёгший пальцы. Сергей непроизвольно дёрнул рукой. Он зашёл в комнату, осмотрел её, подошёл к висевшей на стене шпаге. Взял в руки, нежно погладил клинок. Затем повесил на место и решительно вышел. Комп он так и не выключил…
Через некоторое время в его апартаменты заглянул Стас:
— Сергей, ты где?
Заглянул в ванную. Воронова нигде не было. И во всем его отсеке витала какая-то гнетущая тишина. Стас достал телефон:
— Влад, ты Сергея не видел? Да нет его! Может быть он у сестёр? Нет, ты сам позвони, мне неудобно.
Минут через пять в апартаменты влетели Влад и египтянки. Все по новой стали осматривать обе комнаты и ванную.
— Ребята, ну не ребёнок же он, чтобы в прядки играть, — Голицын вышел на балкон, увидел окурок. — Похоже, он просто уехал.
— И даже комп не выключил, — Айшат подошла к столу. — Смотрите, здесь переписка его с Галиной! И писал совершенно недавно!
— Ого! Да здесь стихи! — подошедшая Зезира стала всматриваться в текст.
— Мне кажется, неприлично читать чужую переписку, — заметил Стас.
— А мне кажется, что в ней мы найдём ответ, почему исчез Воронов, — Зезира стала вслух, с выражением, читать стихи Сергея.
Некоторое время стояла тишина. Влад потёр переносицу:
— Я и не знал, что он пишет стихи…
— И, кстати, неплохие стихи. В них чувствуется эмоциональный настрой, — глаза Айшат подозрительно блестели.
— Боль в них, — Зезира сжала кулачки:
— «Я виноват перед тобой, И у тебя молю прощенья. Прощеньем дай душе покой, Что заперта в кругу плетенья…».— А эта су-ука, в ответ: — «в каждом слове — правда»!
— Да… сильно сказано, от сердца… Я имею в виду стихи. Но нам надо найти Сергея, — Влад встал с кресла.
Затем стал куда-то звонить. Опустил телефон:
— Он уехал полчаса назад. И отыскать его, если он сам не захочет, никто не сможет.
Неизвестно, с чьей подачи, но стихи Воронова очень быстро стали достоянием всего Центра. Влад, проходя по коридору, то и дело слышал знакомые строки. А Воронов всё не появлялся. Искать его не стали, знали, что бесполезно.
Стас сидел у компа, вывел в центр комнаты голограмму плетения, сестры что-то записывали, обсуждая каждую строку. Влад осматривал голограмму со всех сторон. Взял лазерный карандаш, нарисовал ещё одну руну, соединил её с центром. Открыв дверь, Воронов рассматривал эту картину:
— А чем это вы здесь занимаетесь?
Все повернули головы на голос. Увидев Воронова, Стас вскочил со стула. Сестры привстали, но затем снова сели, отвернувшись в сторону. Влад подошёл к Сергею:
— Тебя где носило?! Мы уже и не знали, что думать! Разве ТАК поступают?!
— Ребята, простите… Действовал на высоте негативного аффекта. Но, теперь привел своё эмоциональное состояние в норму. Больше не повториться. Клянусь!
— Только попробуй ещё такое выкинуть, — в глазах Зезиры стояли слёзы, — придушим собственными руками.