Потомственная Домовая
Шрифт:
Студентки звонко принялись перечислять необходимые для исполнения даже малюсенького желания факторы. Мама милая, как вообще хоть что-то из запланированного сбывается, это же лотерея почище попытки выиграть миллион! И желание нужно, и условия для каждого желания уникальные быть должны, и окружение соответствующее, и количество попыток определённое, даже состояние здоровья и то учитывается! Короче, вероятность того, что со мной случится хоть одна миллиардная из предсказанных мне преград, составляет аккурат одну
Я успокоилась, заулыбалась, бросила взгляд на часы и поняла, что практикум уже минут пять как закончился. А мы этого даже не заметили.
– Всё, девушки, на сегодня всё, - студентки возмущённо загомонили, но я была непреклонна. – На следующее занятие приготовьте пяльца, канву и бисер.
– Начнём подготовку к Закату года? – выпалила Одетта, чуть ли на месте не подпрыгивая от восторга.
А что, отличная мысль.
– Именно.
Я прощально кивнула девушкам, решившим остаться и продолжить гадание (надо же, как их зацепило!) и вышла из кабинета. Вокруг моей талии сразу же сомкнулись сильные руки Клевера, горячие губы обожгли щёку.
– Ты что, люди же смотрят, - возмутилась я, одной рукой отталкивая, а другой невольно привлекая к себе напарника.
– Пусть смотрят, для жениха с невестой ничего запретного нет, - фыркнул Клевер. – И вообще, я соскучился.
– Мы же в обед виделись.
– Вот именно. А с обеда знаешь сколько времени прошло?!
Я пристально посмотрела на напарника, пытаясь понять: дурачится он или говорит правду. С тем же успехом я могла вглядываться в тёмный омут, пытаясь на глазок определить его глубину.
– К тому же, - прошептал напарник, заговорщически понизив голос, - мы собирались поискать клад. Забыла?
Ну, я бы намеченное нами мероприятие по-другому назвала: вторжение в частную жизнь, нарушение этических (и не только) законов… Но поиск клада звучит благозвучнее, соглашусь. Я огляделась по сторонам, на всякий случай обняла Клевера и прижалась к нему, чтобы со стороны наши перешёптывания выглядели голубиным воркованием влюблённых, покусала язычок, дабы не таять, подобно мороженому на горячем асфальте и деловито уточнила:
– И когда пойдём?
– Прямой сейчас. Я попросил Ядвигу Кощеевну отвлечь отца. А она уже давно жаждет побеседовать с ним с глазу на глаз, чтобы добиться ремонта ступы и избушки. Так что, ближайшие три, а то и четыре часа отец к себе точно не вернётся!
Лично мне такое противостояние двух самых близких родственников казалось по меньшей мере странным. Хотя, как сказал классик (убей, не помню, какой именно): «Чужая душа потёмки». А мне, чтобы понять, что происходит и что делать, нужна хотя бы серная спичка в этих потёмках. В идеале вообще полная электрификация, но этого и в моей собственной душе пока нет.
– Ладно, пошли. Только чур, я первая дневник
– Да ради света, - фыркнул Клевер. – Ты его найди сначала.
Дневник мы смогли обнаружить лишь часа через полтора, когда я уже была готова плюнуть и сдаться. Возликовав сперва, я быстро приуныла: толстенный фолиант из драконьей кожи выглядел цельным монолитом, который проще прахом по ветру развеять, чем открыть.
– И я о том же, - вздохнул Клевер, когда я пожаловалась ему на неудачу. – Тут защитных заклинаний намешано больше, чем на всю Академию.
Вот что бы сделала на моём месте благоразумная девушка? Плюнула бы и отступилась. А меня трудности лишь раззадоривали. Я выхватила у напарника фолиант и принялась, подобно мартышке из басни, заполучившей очки, вертеть его, царапать ногтями, даже обнюхивать. Только на зуб не попробовала и не потому, что брезгливая, просто Клевера постеснялась.
Фолиант не поддавался на провокации и держался со стойкостью последнего защитника крепости. Чёрт, да как же его открыть-то?! Я побарабанила пальчиками, вспоминая просмотренные детективы и выпалила:
– Принеси графитовый порошок. Или мел, в крайнем случае, мука тоже сгодится.
Клевер, умничка, вопросов глупых задавать не стал, молча прошёл к столу и вытащил из ящика что-то вроде крохотной песочницы.
– Подойдёт?
– Сейчас проверим.
Я захватила щепотью мелкий белый песочек и щедро посыпала им фолиант. На поверхности проступили какие-то узоры, похожие на вышивку в исполнении пятилетнего близорукого карапуза. Да ещё и однорукого к тому же.
– Бесподобно, - выдохнул напарник, бережно забирая у меня дневник. – Ты смогла проявить плетение заклинаний! Так, теперь в сторону отойди.
Я послушно юркнула в уголок, с таким расчётом, чтобы в случае взрыва быстро укрыться под письменным столом. Клевер посапывая от напряжения возился с нитями, часть из них сматывая к лубок, часть просто раздвигая. Хотя, судя по выступившим на виске капелькам пота, это было совсем непросто.
– Готово, - выдохнул напарник, когда фолиант распахнулся, приветственно затрещав страницами. Мне на миг даже показалось, что книга вообще потягивается, словно пробудившаяся кошка. Да нет, конечно же, показалось.
Я шустро бросилась к дневнику, трепетно взяла его в руки и вчиталась в аккуратный мелкий, словно бисерины, почерк. Господи, как же хорошо, когда человек делает тайные записи разборчиво, но то, что Зоя Васильева из 8-го «Б», которая свои каракули и сама толком разобрать не может. У неё не записи, а пиктограммы. Пещерные рисунки.
«Не отвлекайся!
– вспыхнула огненно красная надпись, едва не ослепив меня. – Что тебе нужно? Зачем пробудила меня?»
Пробудила? Хм, не знала, что книги умеют спать.