Потому что я люблю тебя
Шрифт:
А сейчас всё катится к чёрту.
— Дерьмо, — зарычал я. — Блять! — я хочу что-то разбить, но эта комната, как картонная. Ударю не туда, а разрушится всё общежитие.
— Кристиан, прошу, успокойся, — всхлипнула Ана.
— Ты сделала это специально? — спросил я, подойдя ближе к Ане. — Ты же сама тогда просила меня, ты знала, что не принимаешь таблетки и даже не напомнила про презерватив. Ты специально пыталась залететь?
— Что? Нет! — закричала Ана. — Я сама напугана и не знаю, что делать. Мне страшно и… и… мне девятнадцать, я сама-то только недавно начала учиться
— Думаешь, я хочу? — прорычал я. — Я даже тебе не могу элементарные цветы подарить. Как я буду обеспечивать тебя с ребёнком? А ты подумала, каким отцом я буду? У меня самого-то отца никогда не было. Я недавно наказание за ограбление отработал. Думаешь, я буду хорошим отцом?
— Перестань говорить так, словно я готова к этому? Словно я хочу этого. Но так случилось. Я хочу, чтобы ты поддержал меня, утешил. Потому что мне страшно, я напугана и растеряна.
— Я…
Не знаю, что хочу сказать, что могу сказать.
— Куда ты? — спросила Ана, когда я открыл дверь.
— Мне нужно… проветриться, — с трудом выговорил я. Всё это давит на меня, и я ощущаю, что если сейчас не окажусь на улице, то сорвусь и сделаю что-то, о чём очень сильно пожалею.
Я быстро вышел на улицу и выдохнул. Мне всё еще хотелось что-то разбить или сломать. Я был зол. Так зол, что эта ярость разъедает меня изнутри. Хорошо, что я ушёл, потому что мог случайно причинить вред Ане. А потом бы просто не пережил этого.
Чёрт, как можно быть таким идиотом? Ведь я всегда был внимателен. Не забывал про презерватив и не давал никаких надежд. Но здесь… с Аной всегда всё было по-другому. Она была другой. Она была всем для меня. Но как мы вдвоём могли быть такими идиотами, что она забеременела? Что мы будем делать с этим ребёнком? Я же ничего не могу дать: ни ему, ни Ане. Они вдвоём заслуживают что-то лучшее, чем я.
Мне бы хотелось сделать что-нибудь хорошее для неё и для этого малыша. Но что я могу? Всю жизнь я только разочаровывал всех. Я разочаровал маму, ничего не смог дать Миа, Стив возненавидел меня за то, что я разгильдяй, социальный работник, которая занималась моим делом, верила в меня, но я подвёл и её, когда снова ограбил чей-то дом, а потом провёл месяц в тюрьме.
Я подвожу всех и всегда. И с Аной я не хотел облажаться. Ради неё мне хотелось стараться и делать что-то хорошее и правильное, хотелось радовать её и заставлять гордиться. А в итоге из-за меня она сейчас плачет и безумно напугана. А я оставил её там одну.
Какой же я идиот!
Ну, вот какой с меня отец. Я даже представить не могу, что это такое «хороший папа». Я невольно вспомнил свое детство. Как мы с мамой днями, а то и неделями жили почти что без еды. Как нам было трудно. Помню, как старался помочь матери чем угодно, лишь бы не быть для нее тяжким грузом, который она тоскала всю свою жизнь у себя за спиной. Да, мама не могла мне дать ничего материально, но сколько же она давала мне морально и душевно. Фиби была лучшей матерью на свете. Она всегда меня защищала. Все мое детство. И она всегда была одна. Пусть я и не знаю своего отца лично, но я ненавижу его всей своей душой. Он бросил маму одну в шестнадцать лет с ребенком на руках. У нее ничего не было. Мой
У меня не было отца, и я даже представить не могу, что это такое.
Вдруг в один момент меня передергнуло от одной мысли так, что я даже остановился. Всю свою сознательную жизнь ненавидел своего отца потому, что он бросил нас с мамой на произвол судьбы. Но чем же я лучше? Только что Анастейша сказала, что она беременна, а я просто взял и сбежал, как последний трус. Я оставил ее одну. Одну с ребенком. А, учитывая состояние Анастейши, сейчас она уже накрутила себе, что я вовсе к ней не вернусь.
О, Господи! Провожу ладонями по волосам. Как у меня мог возникнуть вопрос «что делать»? Конечно же, вернуться к Ане и убедить ее в том, что мы справимся. Это же Ана… Моя Ана. Единственная девушка в этом мире, ради которой я готов на все. Я безмерно люблю ее. Сколько же всего она сделала для меня и ради меня, а я накричал на нее и кинул в таком состоянии одну. Чертов ты урод, Грей!
Бесцельно слоняясь по городу, я дошёл до своего старого района. Сначала мне хотелось пойти к Миа. Она могла выслушать и умела давать советы. Но потом я передумал. Не хочу грузить её своим дерьмом. Еще я думал о том, чтобы вернутся к Ане. Но мне было так… стыдно что ли? Я обвинил ее во всем, накричал. Как мне теперь смотреть ей в глаза? Поэтому я направился туда, где раньше пропадал почти всё время. В бар.
Пока я сидел и потягивал виски, продолжал думать об Ане и о том, что мне теперь делать. Я не хочу подвести её, я не хочу терять её, я хочу исправиться. Но я даже не знаю, с чего начать. Я напуган. Мне безумно страшно.
— Грей, — я обернулся на голос и увидел Райдера, приближающегося ко мне. — Не думал, что теперь увижу тебя тут. Или решил вернуться к истокам? — усмехнулся он и хлопнул меня по плечу.
— Не до тебя, — бросил я, отворачиваясь. Если он не заткнётся и не уйдёт, я могу случайно врезать ему. А если я это сделаю, то могу уже не остановиться.
— Думал, над моим предложением?
— Думал. И дал ответ.
— Последний шанс. Пораскинь мозгами Грей, там столько денег, что можно лет десять не работать. К тому же, гарантия того, что нас не поймают и всё пройдёт как надо равна ста процентам, — Райдер снова хлопнул меня по плечу и начал удаляться.
Я действительно начал думать. Про то, что смог наконец-то сделать приятно девушке, в которую влюблён, снять квартиру, дать что-нибудь ребёнку. Я бы мог сделать хоть что-то хорошее и попытаться взять свою жизнь под контроль. Я справлюсь. Главное, чтобы Ана была со мной.
— Погоди, — крикнул я Райдеру. — Я согласен.
От лица Анастейши
Сижу на кровати, поджав колени к груди и просто пялюсь в одну точку. Слезы уже просто тихо катятся по моим щекам без излишних рыданий. На это у меня уже просто нет сил. Моя голова просто раскалывается от переизбытка мыслей в ней. Мне было так страшно. Страшно от всего. От того, что я осталась одна, от понимания, что я теперь мама и моя жизни больше никогда не будет прежней, от того, что Кристиан ушел и теперь вряд ли вернется.