Потому что я так сказал!

Огнева Адель

— Моя Эля. — его хриплый голос сводит с ума.

Волков проводит губами по моей шее, заставляя выгнуться в его руках. Шорты вместе с трусиками летят на пол, но он не позволяет мне прикрыться. Волков рассматривает мое тело, и я вижу, как его глаза горят.

Я понимала на что иду, понимала, что он не остановиться, но сейчас я не хотела, чтобы он останавливался, я хотела того, что сейчас произойдет.

— Сладкая. — по телу проходит дрожь, когда его горячий язык касается моего соска, заставляя лишиться воли.

Его рука ложиться под мою спину, прижимая обнаженное тело

к своему, я не могу произнести и слова, не хочу. С каждым его движением я возбуждаюсь еще сильнее, я чувствую, как его член ложится на мой живот: твердый, горячий и просто огромный. Я смотрю на лицо Волкова, его взгляд серьезный, словно он ждет разрешения. Несмелый кивок, и его рука опускается ниже, я наблюдаю за выступившими венками на ней. Стоило ему коснуться клитора, как с моих губ слетел протяжный стон, но я его тут же подавила. Я закрыла глаза, чтобы они не выдали еще большего желания.

— Не смей сдерживаться. Я хочу слышать твои стоны. — его голос сменился с хриплого, стал напоминать рычание. — Какая же ты мокрая.

Я понимала, что не могу больше сдерживаться, я почти на пике, и Волков это знает. Он то убирает руку, то вновь продолжает нажимать на чувствительные точки, заставляя срываться стону. Я не отдаю отчета своему телу, то, как я извиваюсь под ним, умоляя не останавливаться.

Волков погрузил в меня один палец, и тут же приказал:

— Расслабься, иначе будет больно.

Голова кружилась от его поцелуев, и сейчас мне удалось расслабиться. Мои глаза закрыты, но я чувствую его обжигающий взгляд на себе. Волков убирает руку, и в следующую секунду я чувствую его горячую головку, которая упирается мне между ног. Я тут же открыла глаза, встретившись с взглядом Волкова. Он возбужден не меньше меня, но по-прежнему сдерживает себя. Он нежно гладит меня по волосам, замечая мое волнение.

Я вскрикиваю, когда он врывается в меня, готовый разорвать. Резкая боль, просто невыносимая, пронзает все тело, я попыталась оттолкнуть Эрика от себя, но он лишь накрыл мои губы своими. С глаз непроизвольно хлынули слезы, пока Волков продолжал целовать меня, медленно двигаясь внутри. Я чувствовала, насколько сильно он жаждет грубого секса, но продолжает сдерживать. Нежное поглаживание, поцелуи, плавные движения, и с каждым новым толчком я ощущаю все меньше боли. Мне сложно сказать, сколько именно времени прошло, когда я почувствовала неведомое ранее удовольствие. Это ни с чем не сравнимое чувство, словно ты готова взлететь.

— Какая же ты узкая. — Волков накрутил на кулак мои волосы, и стал вдалбливаться сильнее.

Комнату наполнили мои крики наслаждения, боль полностью отступила, отдавая место нереальному наслаждению. Я прогнулась под ним, когда низ живота начало сжимать приятным спазмом, и я почувствовала, как приятное тепло растекается по телу. Он продолжал делать с моим телом невероятные вещи, заставлял меня просить о большем.

Волков издал утробное рычание, в момент собственного оргазма, а я откинула голову назад. Я уже не слышала, что Волков говорил, не чувствовала, как он лег рядом, меня начало уносить в мир сна.

Глава 18

Низ

живота тянул, и стоило мне вспомнить события прошлой ночи, как я тут же открыла глаза. Волкова рядом не было, и это к лучшему. Я закрыла лицо руками, обреченно выдыхая. Проснулась я ближе к обеду.

— Твою мать, зачем я это сделала? — здравый рассудок вернулся, а с ним и стыд.

Я винила себя за то, что так легко поддалась его поцелуям. Пришлось провести в душе по меньшей мере час, чтобы осознать до конца всю сложившуюся ситуацию. На этот раз я закрыла дверь на замок, еще не хватало, чтобы Волков вошел как вчера. Одеть решила ту одежду, которую в случае чего будет сложнее снять, а именно джинсы и теплый свитер. Когда я вошла в гостиную, Эрик сидел за компьютером, даже не поднимая на меня взгляда. Будто бы вчера ничего не произошло. Я решила не здороваться первой, пусть подавится своим молчанием.

Заварила кофе, и решила приготовить себе завтрак.

— Мне тоже сделай. — выкрикнул Волков из гостиной, как только услышал скворчание яиц на раскаленной сковородке.

— Возьми себе и сделай!

От его наглости пришлось стиснуть зубы, чтобы не послать. Я была настолько злая на него, что даже не услышала шаги за спиной, но стоило почувствовать на талии его руки, как тут же подпрыгнула.

— Отпусти! — Волков прижался ко мне со спины, сильнее сжимая в объятиях.

— И не подумаю. — он переложил на другое плече мои мокрые от душа волосы, и поцеловал в шею. — Я всегда делаю то, что хочу, забыла?

— Да пошел ты!

— А это ты зря.

Резкий разворот, и я встречаюсь с его разозленным взглядом. Я уже успела пожалеть. Волков нажал на мое плечо, и под натиском я упала на колени.

— Я уже давно желаю наказать твой непослушный язычок. — стоило ему потянуться к ширинке, как я тут же принялась брыкаться и пытаться встать на ноги.

— Нет, Эрик, я не хочу!

Он подхватил меня за локоть, заставляя подняться.

— Тогда держи язык за зубами, и больше не смей выводить меня из себя.

Волков отпустил меня и ушел в гостиную обратно, а я еще раз пожалела о том, что вчера так глупо поддалась на его сладкие прикосновения. Сегодня передо мной стоял настоящий Волков, тот, кого я ненавидела, но ненавижу ли сейчас? Сейчас мне просто обидно.

Аппетит пропал, поэтому свою порцию я отнесла Волкову. Поставила тарелку с жареными сосисками, яйцами и тремя бутербродами на стеклянный стол, и уже собралась уходить, как Эрик окликнул меня:

— Почему ты не ешь?

— Аппетита нет.

Волков выругался, поднялся и схватил меня за руку, заставляя остановиться.

— Ты ведешь себя как ребенок!

— Я и есть ребенок! Мне едва восемнадцать исполнилось!

— Да что ты, вчера ты вела себя совершенно как взрослая. — он притянул меня к себе, обнимая за талию. — Признаться честно, я давно не испытывал такого наслаждения.

— Ты мне противен!

— Я бы так не сказал. — он запустил руку под мой свитер, не обращая внимания на мои жалкие попытки высвободиться. — Я хочу, чтобы здесь ты ходила только в шелковом халатике, и без белья.