Потрошитель
Шрифт:
— Брось, такой парень!
Джоанна высунула кончик языка, проколотого уже белой жемчужиной, и потерла утыканные стеклянными бриллиантами уши.
— Ладно, ты как хочешь, а я иду.
Она нажала на газ и, рванув с места, крикнула:
— Да, буржуя своего прихвати, может, растормозится еще!
Шарля? В «Меч-рыбу»? Да он же в музыке ни черта не смыслит — тыкается со своим задрипанным рэпом и думает, что руку на пульсе держит. Нет уж. Если она и пойдет, то пойдет одна. Пусть это будет ее паломничеством.
8
Марсель с Надьей тихо брели домой, вдыхая теплый
— Тише! Перекалечите друг дружку! — улыбнувшись, прикрикнула Надья.
Они только что посмотрели очередной американский суперпродукт. Чудовище-осьминожище теряет свою крошку-осьминожку, которую один профессор-агрессор с круизного лайнера умыкнул на дорожку. Осьминог, схватив ноги в руки, несется душить корабль и выцарапывать кровиночку. Главным героям фильма — чудаковатому культуристу и завитой ин-теллектуалке — никак не удается урезонить головоногого монстра, и в конце фильма они из последних сил (лайнер идет ко дну, оставив наверху тела покусанных пассажиров) мочат его посредством дедовской базуки.
Дети были в восторге. Надья заснула на том эпизоде, когда осьминожка (тонна синтетического желатина) засвистала «В лунном свете», аккомпанируя щупальцами на клавиатуре компьютера, и на финальное кораблекрушение (сорок пять минут воистину мокрого дела) ее пришлось будить.
После сеанса, в приподнятом настроении от столь убедительного триумфа («до скорого, Полип»), все решили полакомиться мороженым. Было жарко, дни прибывали, и террасы были полны народу.
— Что такое «Диван»? — спросила Надья. Из-под мерцающей вывески сквозь приоткрытую дверь переливалось джазовое соло пианино.
— Бар с танцовщицами. Выпивка или чего поинтересней — по предпочтению, — объяснил Марсель, заглядывая внутрь.
Гранатовые стены, глубокие кожаные кресла, рассеянный свет. За стойкой бара матрона в кожаной мини-юбке беседует с затянутым в костюм клиентом. На пианино играет бородатый тип в смокинге. Что-то до боли знакомое. Вот только что?
— Простите, я на одну минуту. — И Лола Тинарелли направилась к туалету.
Нет, это просто невыносимо. Мало того что в пиццерии, в которую ее пригласил Жан-Жан, на протяжении всего вечера ее откармливали как на убой, так теперь на нее обрушился весь его репертуар уморительных историй про блондинок!
Жан-Жан испытующе глянул в счет, трижды его перепроверил и достал чековую книжку. Пятьдесят восемь франков за пиццу! Куда только мир катится? Он перелил остатки красного вина из графинчика в стакан и поспешил тяпнуть его до прихода Лолы.
Истуканша чертова! Тоже мне — несгибаемая! Как он ни увеличивал угол обстрела — от многообещающего бархатистого взгляда до следующей за скабрезным комплиментом беседы на научную тему, — все было напрасно. Один и тот же ледяной профиль снежной бабы, совершенно равнодушной к потеплению климата. Что ж, теперь вся надежда на «Меч-рыбу» — стаканчик-другой, и…
Поднявшись, Жан-Жан хотел было еще пококетничать, но она попросту взяла сумку и молча пошла к выходу.
Лоран заглушил мотор. Ужинать ему пришлось одному. «Понимаете, Лоранчик, нам лучше втроем не светиться». Ну и пусть! Недавно он обнаружил одно бистро с приличной кухней — там даже поросячьи окорочка
Мерье настроился на волну «Франс-мюзик» и, остановив взгляд на входе в «Меч-рыбу», погрузился в первый из тринадцати часов «Морской победы», симфонии Ричарда Роджерса.
Ну к чему весь этот сыр-бор с засадами? Очередной бзик начальника? Он вспомнил о недавних переговорах в Интернете с «Квантико». Ему передали образно-психологический портрет их преступника, который он еще не успел показать шефу: «Учитывая указанные характеристики, рост вашего убийцы со-ставляет примерно 1 м 83 см, вес — 72, 5 кг, размер ноги — 42. Возможно, он предпочитает хот-доги с кетчупом, слушает Селин Дион, занимается фехтованием на саблях и плаванием в стиле „баттерфляй". Не исключено, что член его украшает татуировка с Бэтменом. Вероятно, предпочитает земляничную жвачку без сахара».
Гм, Селин Дион хоть агрессию объясняет. Но жвачка-то тут при чем? Он представил себе физиономию Катрин, если бы у него на члене тоже был татуированный Бэтмен. Что бы она сделала? Стала бы его кэтвуменить [30] , похотливо мяукая? Вряд ли. Ее стезя — кино, выставки. Но… но… секс? Как спорт — да… но пояс с подвязками — нет!
Эти размышления прервал хлынувший из двери каскад джазовых звуков. Улица оживилась, бар стал наполняться разношерстной публикой самого разного возраста.
30
Catwoman — женщина-кошка (англ.).
Заложив вираж, чтобы прикоснуться к коленке спутницы, Жан-Жан припарковался к тротуару тютелька в тютельку между двумя другими автомобилями.
Он, отдуваясь, вылез из машины. Лола уже выскочила на улицу и, потрясая белокурыми волосами, слюнявя пухлые губки, судорожно приглаживала льняную юбку. «Нет, я просто обязан ее отыметь!» — злобно констатировал очумелый Жанно.
Мерье был уже на месте, его «пежо» стоял на углу. Этот идиот включил свет в салоне и сидел там, как серая рыба в грязном аквариуме. Жанно подхватил Лолу под локоток, но та деликатно вывернулась. «Дурак! Еще пиццей ее пичкал! Нет уж, в следующий раз — пакетик чипсов на лавке, и баста!»
Не прекращая играть, Филипп взглянул на часы — старые механические часы, некогда принадлежавшие дедушке, которые Грэнни презентовала ему после ИНЦИДЕНТА. Папа-Вскрой-Консервы собирался в «Меч-рыбу», он мог пропустить замечательную музыкальную подборку — с двух до трех ночи там ставили записи легендарных концертов современности: Эллингтон в Мехико, Диана Ривз в Нью-Монинг и Эрл Хайнз в Вилидж-Вангуард…
От такой музыки вокруг него будто начинали ходить стены, рот наполнялся слюной, а тело словно бы становилось вибрафоном. Наступало ВИДЕНИЕ ИКС: обманчивые оболочки плоти являли свое содержимое, он зрел человеческие АУРЫ и в этом зыбком полу прозрачном мире чувствовал такую близость к НЕМУ, так истово сотрясался от электрических разрядов ЕГО ПРИСУТСТВИЯ, что даже пускал в штаны.