Потрясающая
Шрифт:
– Почему?-спросила Эмили.
Вы месяцами планировали эту поездку!
– Просто ты сама на себя не похожа, - сказала миссис Филдс, снова и снова сгибая и разгибая тканевую салфетку.
Я беспокоюсь за тебя.
Я думала, со стипендией Университета Северной Каролины ты повернёшь за угол и оставишь всё позади.
Но это всё ещё тревожит твой ум, не так ли?
Неосторожные слёзы навернулись на глаза Эмили.
Конечно, всё то ещё тяготило её - ничего не изменилось.
Даже
Если Э не расскажет всем о беременности, то это, вероятно, сделает Гейл.
И что тогда произойдёт? Будет ли Эмили по-прежнему жить дома? Родители когда-нибудь заговорят с ней снова?
Она закрыла лицо руками и пробормотала, что всё так тяжело.
Миссис Филдс похлопала её по плечу.
– Всё в порядке, милая.
Это заставило Эмили чувствовать себя ещё хуже—она не заслуживала маминого сочувствия.
– У меня есть идея.-Миссис Филдс взяла беспроводной телефон с подставки.
– Почему бы тебе не поговорить с отцом Флемингом в церкви?
Эмили сморщила лицо,думая об отце Флеминге.
Она всегда его знала.
Он выслушал её первое признание в семь лет, говоря ей не переживать и не потеть, называя Сэта Кардиффа моржом на школьном дворе.
Но признаться священнику, что у неё был добрачный секс? Это казалось таким неправильным.
Дело в том, что миссис Филдс не примет "нет" как ответ—фактически она уже организовала встречу с Отцом Флемингом на завтра, не спросив сначала Эмили.
Эмили уступила, если только она убедит родителей, что в порядке, они отправятся в Техас как и планировали.
Они уехали в аэропорт тем же утром, хотя миссис Филдс оставила длинный список необходимых телефонов на случай чрезвычайных ситуаций на кухонном столе и попросила зайти нескольких соседей навестить Эмили, пока они будут в отъезде.
Но теперь она была здесь, в комнате отца Флемминга, переминаясь с ноги на ногу.
Она повесила своё пальто на крючок, сделанной в виде растопыренной пятерни, и оглядела комнату.
Декор смущал её.
Керамическая голова Кёрли из "Трёх балбесов" (прим. участник комедийного трио) хитро смотрела с подоконника.
Ханжеский проповедник из Симпсонов стоял с надутыми губами рядом с лампой в виде гусиной шеи.
На книжных полках располагалось много религиозных текстов, а также детективов Агаты Кристи и триллеров Тома Клэнси.
На письменном столе лежали две крошечные гватемальские "куклы беспокойства" ручной работы (прим. используются людьми, зачастую детьми, плохо засыпающими: они рассказывают кукле свои тревоги, перенося на неё все беспокойства и страхи, благодаря чему сами успокаиваются).
Отец Флеминг заметил её взгляд.
– Нужно класть их под подушку, чтобы помогли уснуть.
– Я знаю.
У
Эмили не смогла спрятать удивление в своем голосе.
Она не думала, что священники такие суеверные.
– Вам помогают?
– Не особо.
А тебе?
Эмили покачала головой.
Она купила 6 кукл беспокойства в альтернативном магазине Холлиса вскоре после того, что случилось на Ямайке, в надежде, что, поместив их под подушку, она обретёт спокойствие ночью.
Но те же самые мысли по-прежнему фокусировались в её голове.
Отец Флеминг сел в кожаное кресло и сложил руки на столе.
– Итак. Чем могу помочь, Эмили?
Она уставилась на ногти с отколовшимся зелёным лаком.
– Я в порядке, правда.
Мама просто волнуется о моём уровне стресса.
Ничего серьёзного.
Отец Флеминг сочувственно кивнул.
– Если хочешь высказаться, я здесь для того, чтобы выслушать.
И что бы ты ни сказала, это не выйдет за пределы комнаты.
У Эмили взлетела бровь.
– Вы не расскажете маме... ничего?
– Конечно нет.
Эмили пробежалась языком по зубам, секрет вдруг стал ощущаться как воспалённое нагноение внутри неё.
– Я родила ребёнка, - выпалила она.
Этим летом.
Никто из семьи не знает, за исключением сестры.
Даже то, что она сказала это вслух в таком святом месте, заставило её чувствовать себя дьяволом.
Когда она украдкой взглянула на Отца Флеминга, он, как ни странно, сохранял то же невозмутимое выражение лица.
– Родители и понятия не имеют?
Эмили кивнула.
– Всё лето я пряталась в большом городе, чтобы они не узнали.
Отец Флеминг водил пальцами по воротнику.
– Что случилось с ребёнком?
– Я отдала её на удочерение.
– Ты встречалась с семьёй?
– Да.
Они были очень милыми.
Всё прошло гладко.
Эмили уставилась на крест на стене за столом отца Флеминга, нервно надеясь, что крест не отскочит по кривой и не пронзит Эмили за эту ложь.
Её ребёнок был с Бейкерами, но всё прошло отнюдь не гладко.
После того, как Гейл встретилась с Эмили и Арией в кафе, Эмили не могла выбросить из головы предложение Гейл.
Бейкеры казались особенными, но то, что Гейл купила к столу, тоже было особенным.
Ария ругала Эмили за то, что она озаботилась деньгами Гейл, но она не хотела, чтобы её малышка росла так же, как и Эмили: слушала, как мама переживает о деньгах каждое Рождество, пропускала экскурсию в Вашингтон из-за того, что папа был без работы, или была вынуждена продолжать заниматься спортом, когда её это уже не интересует, только потому, что это её единственный билет колледж.