Потрясающие открытия Лешки Скворешникова. Тайна Петровской кузни

Иванов Альберт Анатольевич

Свечку поставили на ящик из-под фруктов. Мы уселись вокруг на шлакоблоках.

— Собрание рыцарей круглого стола считаю открытым, — торжественно объявил я. Мне нравится все необыкновенное.

А Галка взяла слово, как на собрании.

— Знаешь, оставайся в небоскребе, — начала она. — Еду мы тебе принесем…

— Не выйдет, — нахмурился Мишка и стал чертить палочкой на пыльных камнях каких-то человечков. — От холода околеешь, да и найдут меня сразу. Все знают, что мы сюда лазим…

— А что, если, —

таинственно зашептал я, — у нас же дома? На чердаке? Никто не догадается — раз у себя!

Глаза у Мишки загорелись:

— Вот это здорово!

Потихоньку, на цыпочках, мы влезли на чердак.

Темно. В полукруг слухового окна вписан месяц. Сейчас он похож на пламя свечи или на большую желтую запятую. Я включил фонарь и пошарил лучом по чердаку. Белье, балки, трубы, ведра, щетки…

— Да тише вы, — зашипел я и показал пальцем на пол. Там, под нами, моя бабка. У других бабки — как бабки. А моя даже слышит, как кошка по крыше ходит…

— Чего?.. Трусишь? — вскипел Мишка. — Думаешь, мои не слышат?

— Так вы же этажом ниже живете.

— Да замолчите! — сказала Галка.

Мы забрались в угол, за печную трубу.

Свет фонаря выхватил из тьмы детскую коляску с потрепанными книгами и кучу старой соломы. Мы порылись в книгах: «Приключения Гекльберри Финна», «Отелло», «Кому на Руси жить хорошо», «Справочник шофера первого класса», «Как солить огурцы»…

— Завтра почитаю, — невесело улыбнулся Мишка.

Обшарив чердак, мы нашли старое дырявое одеяло и какие-то разноцветные половики.

— Не замерзнешь, — сказал я, дрожа от холода. — Пальто у тебя-то толстенное. А завтра я телогрейку постараюсь подкинуть. Авось не заметят.

— Ну, мы пойдем, — смущенно поежилась Галка. — А поесть, может, принесем, а может, и нет. Вдруг не пустят. Поздно. Знаешь моего папу? Его даже студенты боятся…

— Не пустят, — подтвердил я. — Сейчас уже, наверное, восемь. Ты потерпи… Вот фонарик возьми, на всякий случай.

В этот вечер Мишка так и не поел. Галку, конечно, никуда не пустили. А меня крепко обругали за то, что сразу домой не пришел, и тотчас же засадили учить уроки. Натаскивают! Видно, хотят из меня профессора сделать.

Весь вечер в нашем доме царил переполох. Прибегала Мишкина мать и спрашивала, не знаю ли я, где Мишка. Но я не сдавался и твердил, что ничего не знаю. Даже мои родители поверили. И Мишкины родители оставили меня в покое и начали расспрашивать других соседей и милицию.

— До милиции дело дошло! — так и сказала мне мать. — Смотри у меня!

Мишку так в этот вечер и не нашли. Знали бы они, что он сидит у нас на чердаке.

Рано утром, еще за час до школы, я выскочил на лестничную клетку с пухлым газетным свертком в руках и тихо свистнул. Тотчас же в квадрате чердачного люка появилась взъерошенная Мишкина голова: он уже ждал. Я кинул ему сверток.

Затем

снизу притопала Галка — словно сговорились! — и тоже кинула Мишке огромный бумажный пакет. Из пакета выскочило яблоко и упало в лестничный пролет.

Мы с Галкой помчались вниз, на улицу, и чуть не столкнулись с дворником дядей Васей. Он задумчиво вертел в руках яблоко.

— Ваше? — спросил он.

Галка кивнула.

Дядя Вася отдал ей яблоко и направился наверх.

— Куда это он? — тревожно спросила Галка.

Мы помчались за ним и увидели: на чердачной лесенке стоял дядя Вася и привешивал замок к чердачному люку.

— Дядя Вася, вы это… что? — робко спросила Галка.

— Там белье висит, — сказал дворник. — Мало ли что может быть… Вот я замок и повесил… Если кому ключ понадобится — он у меня…

— Как же так?! — начал я.

Но дворник уже спустился по лестнице и вышел из подъезда.

Мы тоже стали спускаться.

И вдруг разом остановились. Навстречу нам шли наш учитель Фэдэ — Федор Дмитриевич, милиционер и Мишкина мать.

— Андрианова и ты, Скворешников, идите сюда, — сказал нам Фэдэ.

— Ты же знаешь, куда он спрятался! — тихо сказала мне Мишкина мать и заплакала.

— Ну что вы, Мария Сергеевна, — мягко проговорил Фэдэ. — Посидите внизу на лавочке, а мы разберемся… Успокойтесь.

— Спокойно, мамаша. Все будет в порядке! — пробасил милиционер.

— Мама дома, Скворешников? — строго спросил Фэдэ.

— Дома…

— Ну, пошли…

Дверь открыла моя мать. Увидев милиционера, она испугалась:

— Ах! Что он там еще натворил…

— Извините, — перебил ее милиционер. — К вам можно?

Мать машинально посторонилась. Все прошли в гостиную. Милиционер снял фуражку.

— Понимаете, Анна Ивановна, Миша исчез, — начал Фэдэ. — Он не ночевал дома…

— Не знаю, — растерялась мать. — Я совсем ничего не знаю… Вчера его искали, правда… — и она окончательно смутилась.

— Так-так, — пробормотал милиционер. — Ну что ж… Идемте…

— Одну минутку, — сказал Фэдэ.

Милиционер сел.

— Ребята, вы знаете, где он? Только честно.

— Не знаю, — буркнула Галка.

— А может, он в небоскребе? — сказал я. Мне хотелось увести их отсюда…

Федор Дмитриевич остался внизу с Мишкиной матерью. В «главный штаб» с нами полез милиционер.

— Неплохо. Сами делали? — с уважением спросил он, посмотрев на наш богатый арсенал, и разулыбался: — Вот и у меня растет такой же.

Потом милиционер крякнул и официально спросил:

— Значит, не знаете, ребята?

— Не знаем, — ответил я.

— Не знаем, — ответила Галка.

Спустились вниз.

— Ну что ж, найдем, — обнадеживающе пробасил милиционер. — Обязательно найдем. До свидания. Вечером позвоните в отделение.