Потрясающий мужчина
Шрифт:
Мы с Элизабет частенько потешались над такими людьми. Элизабет считает, что это закон природы: чем безвкуснее одета особа, тем с большей охотой она поучает других, что такое хороший вкус. Но поскольку никто никогда не высказывался об их безвкусном тряпье, они живут в твердой уверенности, что одеваются безупречно. А на самом деле нормальный человек отворачивается от них, будто у них расстегнута ширинка.
Все преподаватели с богатым практическим опытом предупреждали нас, как тяжело работать с людьми, не имеющими вкуса. Три безвкусных
— Скатерть хорошо бы вписалась в интерьер моей кухни, — невозмутимо заметила Мерседес.
Ах вот откуда дул ветер.
— Она бы не гармонировала с твоим пеньюаром, — возразила я и попробовала улыбнуться.
— Да, она бы очень подошла на кухню Меди, — поддакнула Нора. — А у меня есть чудесная скатерть, которую Меди вышивала еще в детстве.
Я бросила на Бенедикта выразительный взгляд. Он-то знал, что значит для меня эта скатерть.
— Мы одолжим тебе скатерть, а ты не будешь брать с Виолы денег за комнату, пока у нее нет работы, — нашелся Бенедикт.
— С какой стати? — возмутилась Мерседес. — Здесь что, дарят подарки с условиями?
— Вот именно, — подтвердил Бенедикт, — эта скатерть дарилась с условием, что она останется на нашей кухне.
— Ну ладно, если ты придаешь этому такое значение, — согласилась Нора, словно только из любви к Бенедикту готова терпеть на своей кухне скатерть, которая не сочетается с грязными жирными пятнами на стенах. Но скатерть была спасена, а все остальное мне было безразлично.
Нора подарила Бенедикту еженедельник в кожаном переплете, о котором он давно мечтал. Подарок она вручила вместе с чеком, чтобы он мог вернуть налоги. Мерседес получила от нее грубоватый финский серебряный браслет, аттестованный как авангардистский дизайн. Мне Нора подарила бутылку коньяка и тут же объяснила, что буквы «VSOP» на этикетке означают «Продукт высшего качества», хотя я ее об этом не спрашивала. Потом она объявила, что после доброй трапезы очень неплох добрый коньячок и я могу сразу открыть бутылку.
Мерседес подарила мне духи. Они были названы в честь одной некрасивой теннисистки, которая в последнее время только проигрывала. Скорее всего духи были уценены. Но я сделала вид, что всю жизнь мечтала пахнуть так же, как некрасивая теннисистка.
Бенедикт подарил матери и сестре по изысканному ящичку с маленькими бутылочками водки, настоянной на разных фруктах и ягодах. И та, и другая объявили, что они чересчур
Наконец-то Бенедикт вручил мне крошечную, завернутую в фиолетовую бумагу коробочку.
— Может, мне попробовать отгадать, что там? — пошутила я.
— Всего лишь маленький подарок.
— Это трудно не заметить.
В коробочке были сережки в форме фиалок с крохотным бриллиантиком посередине. В полном замешательстве я вынула их из коробочки. Сережки были пластмассовые, а бриллиант оказался стразом.
— А почему сережки?
— Я подумал, что серьги в форме фиалок пойдут тебе.
Нора воскликнула:
— Фиалка — по латыни «виола»! Лучше нельзя было придумать!
Уж не думает ли она, что, проносив двадцать пять лет это имя, я не знала этого. У меня комок подступил к горлу. Но, с улыбкой надев сережки, я сказала:
— Это наверняка не все.
Бенедикт таинственно прошептал:
— Мой подарок немного меньше, чем твой, но зато мой сюрприз для тебя гораздо больше. Посиди-ка здесь. — Он вышел, и мы услышали, как хлопнула входная дверь.
Сидя между Норой и Мерседес, я разглядывала почкообразного Ван Гога с отрезанным ухом на столике с инкрустацией и теребила свои сережки. Тут зазвонил телефон.
— Бенедикт! Откуда ты звонишь? — спросила Нора и сказала мне: — Он хочет, чтобы ты вышла на улицу.
Я выбежала из дома.
23
Под уличным фонарем у дома стоял поблескивающий черный «БМВ-кабриолет» с открытым верхом, а в нем сидел сияющий Бенедикт.
— Что это?! — недоуменно воскликнула я.
— Наш новый «БМВ»! Чтобы я мог возить тебя в соответствии с положением, — Бенедикт вылез из машины и запрыгал от радости, как мальчишка.
— Это для меня? — в растерянности спросила я.
— Киска, это машина Анжелы! Вернее, это была машина Анжелы. Я ее купил. Садись!
Я закусила губу. И как я только могла подумать, что эта машина предназначалась мне? Я переводила удивленный взгляд с кожаных сидений на Бенедикта. Он снял трубку между сиденьями и набрал номер:
— Вы тоже скорее выходите на улицу!
— С телефоном, — констатировала я, хотя почти лишилась дара речи.
— Теперь у нас наконец есть собственный телефон! — торжествующе воскликнул Бенедикт.
Нора и Мерседес вышли из дома.
— Это твоя новая машина? Потрясающе! — обрадовалась Нора. — Просто мечта!
— Это стильно! — оценила Мерседес.
Бенедикт восторженно рассказал, как чертовски выгодно он приобрел машину. Анжела продала ее только потому, что у нее якобы вечно заедал верх. Бенедикт четыре раза продемонстрировал нам, как легко он открывается и закрывается — легче зонтика. Кроме того, Анжеле никогда не нравился цвет, не настоящей черной икры.