Потусторонним вход воспрещён
Шрифт:
– Добро пожаловать.
Я ждала волшебства: чтобы дверь распахнулась перед девушкой сама или Медина шагнула сквозь нее, как сквозь воздух. Но ничего магического не случилось. Она отперла замок вынутым из кармана ключом и зашла в сумрачный захламленный коридор.
– Фу! Интересно, он когда-нибудь разберется здесь?
– Без вас разберусь! – послышался голос из дальнего помещения.
– Не разберется, – сказал Володя.
Он протиснулся вперед и, судя по хлынувшему навстречу свету, раскрыл еще одну дверь.
Мы очутились в лаборатории. Серовато-бледный дневной свет
У окна стоял пузатый стальной аппарат, похожий на бетономешалку. Пахло стерильностью и лакированным деревом. Боковую стену занимала зеленая меловая доска. Как в школе. Под ней стоял обычный деревянный стол, покрытый клеенчатой скатертью. От двери его отделял двустворчатый шкаф.
За столом, совершенно незаметный среди белоснежно-блестяще-кафельной обстановки, сидел вчерашний лаборант. Услышав голоса в коридоре, он развернулся к нам всем корпусом вместе со стулом.
– О, девочка-курьер! – искренне удивился он, глядя на меня. – Вы зачем ее с собой притащили, признавайтесь!
Светлые волосы неряшливо торчали в разные стороны, озорной блеск светился в глазах.
– О, любитель суши, – не осталась в долгу я.
С противоположного конца стола фыркнули. Я подняла голову и только теперь заметила девушку в вишневом фланелевом платье. Темно-каштановые волосы были собраны на затылке в высокий блестящий хвост. Лабораторный халат накинут на плечи.
Двумя ладонями девушка нежно обнимала чашку с изображением котенка, от которой поднимался едва различимый чайный пар. За спиной ее громоздился массивный вытяжной шкаф с прозрачным окном, за которым торчали вентили газовых горелок. Нечто подобное – правда, неработающее – было в нашем школьном кабинете химии.
– Скорее, любитель воды. Причем обычной, речной.
Парень с досадой махнул на нее рукой, открыл было рот, собираясь что-то сказать, но увидел за спинами трио Васю и окончательно растерялся.
– Рассказывайте, что стряслось и кто эти люди с вами. Не зря же вы провозились дольше, чем я ожидал.
Медина выдержала эффектную паузу, затем прошла к столу и бросила перед лаборантом раскрытый блокнот:
– Спешу сказать, Леонид: ваша теория оказалась пшиком. Никого мы там не нашли.
– Зато на обратном пути шарахнуло, – вставил Володя. – Медь почувствовала зов.
– Знаешь, у меня ведь к этому талант, – произнесла девушка и заскребла поясницу сквозь кофту. – Это точно тебя заинтересует.
Медь поставила сверху на блокнот баночку с невесомой серой трухой:
– Узнаёшь? Теперь какая-то потусторонняя дрянь охотится на людей.
– Покажи, где взяли, – велел лаборант. – А эти? – кивок на нас с Васей.
– Были на месте и каким-то лешим обнаружили нас, пока мы находились под пологом невидимости.
Лёня несдержанно присвистнул.
–
– А еще девчонка что-то знает о плесени, – весомо добавила Медина.
– Давайте по порядку.
Парень отодвинул стул, убрал со стола пустую чашку. Ребята обступили его. Я протиснулась между Артуром и Володей.
То, что издалека я приняла за свисающую до пола клеенку, оказалось огромной картой города с точно прорисованными улицами, парками и даже некоторыми отдельными домами.
Мне вспомнились военные фильмы, в которых частенько показывали кадры собраний в штабе. Я присмотрелась: кое-где на переплетении улиц стояли отметки. Желтым кружком обведен дом на Петроградской стороне. Зеленый прямоугольник – здание южнее Летнего сада. Синий ромб ниже – дом возле набережной Фонтанки. Буква «Р» рядом. Еще одна метка – на нашем острове: красный квадрат и рисунок башни возле него. Жирная черная точка совсем недалеко – лаборатория, ее я узнала по схематичному изображению храма рядом. Практически у самой Гавани, за пару кварталов от нашего дома, – еще точка. И еще. В этой части карты черные маркерные линии перечеркивали друг друга. Поверх них шла частая штриховка карандашом.
– Выброс энергии случился здесь, в кафе на нашей линии. А вот тут разлом. – Медина ткнула пальцем в толстую голубую ленту реки.
– Сильно? – обеспокоенно уточнил Лёня.
– Едва держался.
– Ты заделала?
– Обижаешь, – фыркнула Медина, но тут же подобралась. – Но долго ли продержится, все равно не знаю. Оба случая, несомненно, связаны с метро. Иначе я не могу объяснить. Кстати, тебе еще подарочек.
Девушка извлекла из кармана плаща крошечный пузырек, наполненный водой, и поставила в центр стола. Внутри прозрачной жидкости колыхались едва различимые черные частички тьмы. Я невольно потянула руку.
– Не трогать! Может быть опасно. Что еще? – обратился лаборант к трио.
– Это линия метро? – неожиданно выступил Василий, тыча пальцем в зеленую тонкую линию, пересекавшую полотно между станциями «Василеостровская» и «Гостиный двор». Кривоватая дуга проходила поперек реки и дальше, через весь остров, делая резкий поворот возле старого кладбища, похожего на зеленоватую проплешину в тесно облепивших его жилых районах.
– Самая точная, – не без хвастовства ответил Лёня. – Как тоннель проложен, никаких погрешностей.
Вася поднял голову, внимательно посмотрел на Володю, Артура и Медину:
– Я ехал вчера по тому тоннелю. Поезд затормозил в перегоне. Потом человеку стало плохо. Почти как сегодня. Он был весь в какой-то хищной ползучей плесени. Потом погас свет, я увидел платформу и потоки воды. И их. – Кивок на озадаченно замершее трио. – Затем свет погас, а когда мы подъехали к «Василеостровской», все снова стало нормальным. И плесени не было.
– Только в метро мы были сегодня, а не вчера, – сказала Медина.