Потусторонний батальон. Том 2. Война за дружбу
Шрифт:
– Хоть шаг подойдёшь к этому месту ближе, чем на полверсты, голову оторву. Иди подстилкой в другом месте валяйся.
Яробор повернулся к подбежавшему начальнику штаба.
– Может, ей сейчас голову оторвать? Всё одно, её только могила исправит. Её и утопили-то за блуд в трясине.
Вояка, пялясь на белы груди, крутые бёдра и тёмный треугольник лобковых волос, покачал головой.
– Не… Ну зачем голову-то?
– А зачем ей голова? У ней ума и так нет, у дуры этой.
– Не, не
– Ну тогда сам воспитывай, – произнёс Яробор, а потом швырнул девку прямо в руки вояки.
Тот подхватил болотницу, да так и замер. Стал слышен стук его сердца. Болотница, хоть и дура, а состроила себе морду невинно обиженной девственницы и захлопала глазками в объятиях мужика. Все бабы так умеют с самого рождения, и смерть их ничему другому не научит. Лады, пусть сам с ней мается.
Яробор посмотрел вдаль, а потом снова призвал туман. Надо за Лугошей приглядеть, а то вдруг её кто обидеть решил, а она от скромности и пожаловаться не решится, всё будет прятаться по углам.
Яробор шагнул в послушную пелену, оставив воеводу с новыми хлопотами. Впереди находилась река с омутом, оттуда раздавались девичьи голоса. Один Лугошин, а второй незнакомый, но холодный, как ключевая вода. Лесной бог осторожно шагнул, а потом спрятался за толстой сосной, вслушиваясь разговор.
– Нет, – тепло молвила ручейница, – ты не так. Вода, она любит неспешную силу. Ежели ты её будешь торопить, ничего не получится.
– Так? – раздался снова холодный голос.
– Ещё мягче. Ещё. Вот.
Яробор выглянул из-за древа. Девки сидели на небольшой коряге, опустив босые ноги в недвижный омут. От их редких движений по зеркалу воды расходились плавные круги. Ручейница опустила ладонь и дотронулась до глади кончиками пальцев.
– Вот.
Разбегающиеся волны замерли на полпути, а потом потекли обратно. Круг сжался, с зеркала в воздух мелкой рыбкой подскочила капля, снова нырнув в пучину.
– Так?
Незнакомка, которую не можно было узнать со спины, повторила жест. Волны остановили свой бег и замерли, словно застывшее стекло.
– Ещё мягче. А теперь попроси её вернуться. Просто попроси, не приказывай, – снова произнесла ручейница.
Яробор нарочито кашлянул. Девки повернулись. И теперь он закашлялся взаправду. Вторая оказалась той дочерью воды, что пришла с колдуном, хранителем смерти бессмертных.
– Лугоша! – вырвалось у него, – ты пошто её учишь?!
– Дядька! Она попросила, я и учу, – вскочила на ноги ручейница, поправляя подол сарафана. – А что, нельзя?
– Я запрещаю! Брысь домой! – повысил Яробор голос.
– Дядька, – захныкала Лугоша, – она же не злая.
– Ничего не знаю. Домой!
Яробор указал пальцем на клубы тумана, что позвал сейчас, и что
– Не рычи, дядя, – глумливо произнесла чернявая девка.
Хозяин заимки шагнул ближе и сжал кулаки.
– Не дерзи, – зло выговорил Яробор, стоя подле нахалки.
– А то что? Утопишь? Только не бросай меня в терновый куст, – произнесла она какую-то присказку и встала с земли и выпрямилась в свой немалый рост.
Чуть ниже лесного бога она была.
Яробор стоял, метая глазами молнии. Девка насмехалась над ним, думал лесной бог. Размазать бы её по стволу дерева, да не вступится ли Топь за своё создание? Не хотелось спорить с богиней реки Топь, она седьмая по силе средь всех рек шара земного. Читали в антернете, что у ней вода, а стало быть, сила стекается с земель аж в три миллиона квадратных вёрст. Дикая мощь, а что эта дочь воды умеет?
– Нет, высеку как малявку, чтоб старших уважать научилась. Даже твоя покровительница против не скажет, – промолвил Яробор, увидев, как округлились глаза девки при слове «покровительница».
Она что, не ведает сего?
Лесной бог ухмыльнулся. Не знает, стало быть.
Он ещё сильнее улыбнулся, а потом толкнул нахалку в омут ладонью. Та с лёгким выдохом упала в воду, расплескав брызги и подняв волны.
На руку сие.
– Пойдём, Лугоша, – промолвил Яробор, ласково взяв ручейницу за руку, – может, и разрешу её учить. Ты ведь тоже не видишь, кто она?
– Русалка, – ответила девчурка, когда они шагнули в туман.
– Ну да, ну да, – пробормотал Яробор, а потом они вышли на поляну у терема.
Лесной бог остановился и стал смотреть, как мужичонка в чёрном балахоне и с плешивой бородкой устанавливал рядом с идолом знак. Внутри лесного бога всё заклокотало от злости.
Это ж надо было так.
От силы да ярости воздух зазвенел, зашумел да застонал от боли лес от задувшего ветра, а в небо поднялось вороньё.
Это ж надо.
Мужик ставил рядом с идолом крест.
– Не позволю! – заорал Яробор, теряя рассудок от бешенства. – Я здесь бог!
Глава 2. Ярость
Я сидел и пролистывал в очередной раз конспект. Сколько ни пытался делать документы, но на экране компьютера всегда пропускал ошибки, и только на бумаге мог сосредоточиться и вычитать всё нормально, да и то, испортив несколько черновиков. Вот и сейчас под ногами валялись скомканные белые листы. Дверь в кунг была открыта, и я слышал тарахтение дизельного дырчика и голоса моих подопечных, задорно обсуждавших свои успехи и неудачи. Пару раз вспомнили ушедшую Соколину, и в разговоре всё свелось к тому, что она струсила.