Потусторонний. Пенталогия
Шрифт:
— Сколько раз я это уже слышала, Амар? — вздохнула Каннон. — Не все такие, смотри, вон там люди, они покорно ждут, когда остальные перестанут толпиться.
— Да, только им ничего не достанется. Смотри туда, видишь того однорукого здоровяка.
Каннон кивнула, она его сразу увидела: косматого, рыжебородого, в теплом не по погоде тулупе.
— Видишь, что он делает?
Однорукий грубо расталкивая всех, прорывался через толпу, брал коробки с дарами, а затем шагал к небольшой группе женщин, стоявших и охранявших коробки, которых возле них собралось
— Я думаю, это наша вина, — сказала Каннон.
— В чем?
— В том, что они каждый год до смерти давят друг друга. И вот в этом, — она указала взглядом на однорукого. — Мы неправильно организовываем раздачу даров. Нужно больше пространства, и еще больше шатров. Нужно придумать систему, где бы в одни руки попадал один дар. И где площадки для детей? В прошлом году были площадки для детей!
Каннон принялась озираться, но так и не нашла площадок.
— Рахас! — она подозвала помощника. — Немедленно организуйте игровые площадки для детей с играми и конкурсами. Дети не должны находиться в толпе!
Император усмехнулся и закачал головой.
— Лучше бы помог! — вспылила Каннон.
Император сдержанно, но при этом весьма наигранно кивнул и подозвал старшего Стража.
В очень короткий срок имперские солдаты оцепили в круг несколько площадок, а республиканские волонтеры принялись созывать детей и организовывать игры.
Каннон, смотрела на собирающихся детей, довольная собой и улыбалась.
— Теперь ты успокоилась, и мы можем приступить наконец к делам?
Каннон будто не услышала этого вопроса, а продолжила говорить о своем:
— Может мы вообще зря организовываем благотворительную раздачу даров? — грустно спросила она. — Может это не правильно?
Император фыркнул и рассмеялся:
— Все правильно, дорогая. Мы делаем все правильно. За все нужно платить. Пока они не внемлют словам, которые мы повторяем из года в год, они будут пожинать плоды своей ненасытной жадности. Пятьдесят человек в прошлом году, в этом, думаю, будет больше. Идем лучше в мой шатёр, у нас есть одно дело. Точнее, нас кое-кто ждет.
— Ты о ней? — Каннон кивнула Амару в сторону матери-настоятельницы Навиль, стоявшей возле сцены. Она не могла не обратить внимания на ее нетерпеливый взгляд и фонившую тревогу.
— Я ее пригласил. Точнее она напросилась сама, говорит, что у нее важная новость, и она ее расскажет только нам двоим. Идем же.
Каннон и Амар Самрат направились прочь со сцены к глухому шатру, стоявшему в стороне от толпы в окружении имперских солдат.
— Почему мать настоятельница не рассказала тебе свои новости? Твои поданные тебе не доверяют? — не скрывая издевки, поинтересовалась Каннон.
— Эти полоумные старухи из Накта Гулаад не доверяют никому, — ответил император пропуская Каннон в глубь шатра.
Они вошли внутрь, спрятавшись от шумной толпы и любопытных ушей. Император и Бодхи Гуру тут же сели за стол уставленный фруктами и разнообразными закусками. Каннон снисходительно улыбнулась, продолжив потешаться:
— А ведь когда-то в ордене были
— Зачем мне это? Чтоб они начали плести интриги у меня за спиной? — оскорбился Амар. — Я и так потратил несколько веков чтоб вытравить из Накта Гулаад слишком уж рвущихся к власти знатных женщин ракта. А сейчас все хорошо. Знати в ордене нет, а монахини ракта служат исключительно моим интересам, хоть настоятельницы и считают иначе. Главную свою функцию они исполняют — фанатично хранят пророчества Ямины и шпионят для меня за кланами. Что еще нужно?
Каннон окинула неодобрительным взглядом императора.
— Что у нее за новость? Возможно они, так же как и мы, нашли тёмных ракта?
— Возможно и так, сейчас позовём ее и узнаем. Можешь мысленно позвать ее?
— Нет, — поморщилась Каннон, — на ней амулет Авара.
— А уже и не нужно, она сама идёт, — широко улыбнулся Амар, взмахом руки подзывая мать-настоятельницу, уже ожидавшую за створками шатра.
Мать-настоятельница нерешительно вошла и, несмотря на приглашение, осталась стоять, нервно теребя свое черное глухое платье.
— Говорите, Навиль, — вежливым жестом пригласила ее за стол Каннон еще раз, — что за важная новость у вас?
Женщина сглотнула и нерешительно подошла к столу, но так и не села. Она волновалась и долго собиралась с мыслями, прежде чем, наконец сказать:
— Повелитель ракшасов Раван вырвался из нараки.
Повисла пауза.
Каннон удивлённо округлила глаза, император напротив, сузил и подался вперед, вцепившись хищным взглядом в Навиль.
— И где он? — вкрадчиво спросил император.
— Одна из его личин сейчас находится в Северном монастыре.
Император скептично усмехнулся и скосил взгляд на Каннон.
— То есть сейчас в Северном монастыре находится одна из личин древнего и могущественного асура, правильно я понял?
Навиль торопливо закивала:
— У нас нет сомнений, Великий. Все сходится с пророчеством Ямины о явлении повелителя ракшасов.
— Напомни пожалуйста пророчество, — усмехнулся Амар, снова заглянув на Каннон. Бодхи Гуру же едва ли все происходящее веселило, она с недоумением глядела то на Навиль, то императора.
— Объясни свои ухмылки, Амар, — потребовала Каннон. — Что именно тебя веселит?
— Подожди, пусть расскажет пророчество. Мы ведь с тобой их так хорошо не помним, как Накта Гулаад, — не переставая потешаться, сказал Амар. — Говори, Навиль.
— Конечно, — закивала монахиня, не чувствуя подвоха. Собравшись с мыслями и прикрыв глаза, она заговорила: — Тёмный и ужасный асур вернётся на Хему. Нет в нем ничего от человека. Повелитель ракшасов во плоти своей. Черный снаружи и внутри. Десять асуров из одного. Десять голов, много рук — он появится из вод морских, на каждой руке его будет целая армия ракшасов, которые заполнят города. Кровожадные людоеды, пожирающий живьем стариков, женщин и младенцев. Ракшасы повсюду! И выпустит его тёмный ракта. Судный день грядёт.