Pourquoi pas? или Почему бы и нет?
Шрифт:
— Что же такой всесильный ты не помешал этому Ордену? — не сдержалась от ехидного комментария я. — Или есть кто-то…
Рука Светлоликого зажала мне рот, а пропитанный осенней стужей голос изрек:
— Ты слишком много болтаешь, просто… смотри.
Морской пейзаж с летающими островами начал медленно таять. Ему на смену пришли другие картины. Теперь в арках преобразившегося зала можно было увидеть залитые дневным светом улицы города с высоты птичьего полета. Пестрая раскраска крыш, живые изгороди из цветущего кустарника, сады и парки, полные народа площади. Все такое яркое, красочное. А потом словно незримый оператор опустил ниже объектив своей кинокамеры, и одна из улиц начала быстро увеличиваться. Стали хорошо различимы фигуры людей, их улыбающиеся лица. Судя по всему, в городе проходил какой-то праздник. Все куда-то спешили, по мощеной дороге в разные стороны
Нет, он не превратился в развалины мрачного вида. Но от позитивной энергетики, которой буквально лучился городской пейзаж минуту назад, не осталось и следа. Все так же хорошо одетые жители, все те же экипажи, и дети с такими же милыми мордашками. Только на лицах взрослых фальшивые улыбки, а у малышей совсем не детские глаза. И все вокруг выглядит каким-то искусственным, словно давно заученный спектакль на фоне качественных декораций. В этом городе нет больше искренности, и жизнь его теперь смахивает на вынужденное существование. Не мудрено. Столько веков вариться всем в одной «каше»… тут не то, что устать, свихнуться можно!
Картинка уменьшилась, позволяя увидеть сверху запертый в горном кольце город. Я невольно вспомнила тот странный цилиндр с волшебной «водой», которая показывала сцены, происходившие в разных местах Неронга. Тогда процесс напоминал просмотр телевизора, сейчас же я чувствовала себя зрителем в кинозале, где на множестве очерченных арками экранов шел трехмерный фильм с полным эффектом присутствия. Звуки, запахи, атмосфера — все это было таким натуральным, что мне стоило большого труда не потерять ощущение реальности.
Светлая полоса водопада на темно-красной поверхности гор, зеленые луга, кое-где покрытые мехом кустарника, пышные шапки одиноких деревьев и в центре этого жизнерадостного ландшафта — обнесенный каменной стеной город. При всей его красоте, он смотрелся уродливым пятном на лоне незапятнанной людским вмешательством природы. И дело было не в архитектурных постройках, а в эмоциях, которые источали и они, и те, кто их населял. Скука, усталость, пресыщенность, озлобленность… надежда?
Мои глаза недоверчиво сузились. Видела я этот город. И жителей его тоже. Есть определенная доля правды в устроенной Повелителем демонстрации, но… только доля. Он явно сгустил краски, поделив на белое и черное то, что было раньше и есть сейчас, а серые тона исключил за ненадобностью. Зачем? Неужели Светлоликий, действительно, думает, что я поверю в безграничное счастье прошлого и непроходимый мрак настоящего? Так не бывает! А если и бывает, то явно не здесь.
— Ты видишь, что проклятие делает с Неронгом? — спросило Его Величество, убирая ладонь с моего рта. — Жители не стареют, но умирают. В стычке с белолицыми стражами или от банальной тоски. Это не имеет значения. Численность населения за эти века сократилась почти вдвое, а те, кто остался, живут надеждой на то, что рано или поздно пророчество сбудется, и городские стены перестанут быть их тюрьмой. Только благодаря вере в чудо люди до сих пор не сошли с ума и не перебили друг друга в пьяных стычках. Город находится на полном самообеспечении, но, как бы ни была комфортна клетка, она все равно не заменит волю. Эти несчастные не виноваты в том, что кучка зарвавшихся магов решила использовать их в качестве подопытных кроликов. Они ничем не заслужили такой участи. Взгляни на лица детей! — в арочных проемах замелькали живые иллюстрации его слов. — Это взрослые люди, застрявшие в детских телах. Они вынуждены мучиться веками, не имея возможности вырасти. Разве это справедливо? — он снова положил руку на мое плечо и чуть его сжал.
Я не делала никаких попыток к сопротивлению, слишком уж живы были воспоминания о золотой паутине, в которой энное время назад болталось мое бедное тело. Повтора этой унизительной процедуры не хотелось. Но когда его вторая ладонь легла на мою талию и, не задерживаясь долго на одном месте, скользнула к животу, я вздрогнула. Не то, чтобы мне было неприятно, но как-то слишком по-хозяйски выглядел этот жест. Словно уловив мое замешательство, мужчина убрал руки. Причем обе. Я с облегчением вздохнула и тут же поинтересовалась, сделав шаг вперед:
— К чему ты клонишь? Рассчитываешь вызвать во мне сострадание к местным
— Тебе их не жаль? — далеко отойти мне не дали, когтистая кисть снова заняла привычное место над моей правой ключицей, мягко, но настойчиво вынуждая вернуться назад.
— Их? — я криво усмехнулась, рассматривая проплывающие мимо образы тех, о ком мы говорили. — Отнюдь. По моим скромным подсчетам, всем им давным-давно пора мирно упокоиться на каком-нибудь тихом кладбище. Столько не живут! А они мало того, что не умирают, так еще и ждут спасения за чужой счет. Здесь есть все, что требуется для безбедного существования. Но им все мало. Им подавай Сейлин на закуску! — мой голос постепенно увеличивал громкость, приобретая все более яркую эмоциональную окраску. — Она пусть сделает всю грязную работу…
— Почему же грязную? — кажется, он удивился.
— Потому что! — огрызнулась я. — Ведь ее мнение на данный вопрос никто не спрашивает, как, впрочем, и согласие. Все эти «несчастные» долгожители без зазрения совести готовы использовать ни в чем не повинную девушку для своей личной выгоды. И никого из них не волнует то, что у нее тоже была своя жизнь, которую бессовестно искалечили. Знаешь, кого мне действительно жалко? — в запале я хотела, было, повернуться и взглянуть в лицо собеседнику, но он вовремя меня остановил, чем и спас мои глаза от очередного приступа слепоты. Нда… а я уже и забыла, с кем имею дело. Привыкла, что ли? — Мне жаль тех невест, у которых вы, прикрываясь своим долбанным пророчеством, отняли жизнь. Тех, чьи изуродованные останки украшают раскинувшуюся перед горным кольцом равнину. Тех, чьи мечты были растоптаны горсткой зажравшихся «страдальцев», возжелавших получить в придачу к незаслуженному бессмертию еще и возможность путешествовать за пределами родного города. Тех, кто шел под венец и грезил счастливым будущем, а вместо этого попал в лапы к маанукам или стал живой мишенью для белых всадников. Вот этих девочек мне жалко, а вас, вместе с вашим зачарованным городом — нет!
— Что ж, — после недолгой паузы произнес Повелитель. — Я дал тебе шанс гордиться своим предназначением. Но ты его легкомысленно отвергла, — мою попытку возмутиться, он пресек уже проверенным способом: просто зажал ладонью рот. Не сильно, но вполне достаточно, чтобы я проглотила готовые сорваться с языка слова. — От судьбы не уйдешь, смертная. То, что тебе предначертано, не изменить. Но на одно и то же событие можно смотреть под разными углами. Ритуал был проведен, и на этот раз удачно. Ты избранная, хоть я и не в восторге от такого выбора высших сил. Я дал тебе шанс считать себя спасительницей и принять уготованную тебе участь с гордо поднятой головой. Ты отказалась, — Светлоликий убрал руку и чуть подтолкнул меня, вынудив сделать шаг вперед. Да что же это такое?! Туда, сюда, обратно… я что ему, марионетка на веревочках, что ли? — Не хочешь быть всеобщей избавительницей, станешь моей рабыней! — долетело до меня, в мгновение ока, избавив голову от всех посторонних мыслей.
Я дернулась от такого заявления, как от пощечины, и, прикрываясь тыльной стороной ладони от его свечения, процедила:
— Не дождешься.
Реплика моя полетела вдогонку спокойно переступавшему зеркальную раму мужчине. Он даже не соизволил обернуться, не говоря уже о том, чтобы ответить. Сообразив, наконец, что меня нагло бросают, я с криками рванула за ним.
— Эй, подожди. Ну, подожди же! — светящаяся завеса по ту сторону зеркала почти перестала резать глаза. Мне даже удалось мельком рассмотреть его черты, одежду и тонкие жгуты волос, прочертивших по воздуху дугу и упавших на лицо, когда он обернулся. Миндалевидные глаза цвета расплавленного золота насмешливо сверкнули с той стороны зеркала, а в следующую секунду я уже стояла нос к носу со своим отражением. — У меня еще так много вопросов. Я хотела узнать про кота и… Сэн. И еще спросить про церемонию… и… я уже беременна или нет? — мой двойник с грустными серыми глазами расстроено вздохнул. — И от кого? — я потрогала гладкую зеркальную поверхность, в тайне надеясь, что она пропустит мои пальцы, как водная гладь, но стекло оказалось холодным и твердым. — А как же… как же я тут буду без воды до завтра сидеть? — прошептали губы, и их уголки печально опустились вниз. Пить хотелось уже не так сильно, как после пробуждения. Но это не значило, что через час-другой жажда не вернется с новой силой. — И за что мне все эти издевательства? — я вздохнула. — Знаю, за что! За чрезмерную любовь к животным! — В груди что-то защемило. Воспоминания о знакомстве с Таасом, вопреки ожиданиям, принесли тревогу, а не обиду. И когда я успела к нему так привязаться? — Где же ты, котик? И где твой хозяин?