Повелеваю - стань моей!
Шрифт:
Они прошли мимо фонтана, поднялись на второй этаж по широкой мраморной лестнице и двинулись дальше по коридору. Не выпуская ее руки, Шехаб открыл дубовую арочную дверь, и они оказались в огромной спальне. Уж не его ли?
В комнате с натертыми до зеркального блеска полами, высокими потолками и огромными окнами, несколько из которых были задернуты портьерами, стояла живительная прохлада. Шехаб не дал ей времени оглядеться и сразу повел к огромной, роскошной кровати.
Он уложил Фару на мягкие белоснежные простыни и поцеловал. Ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, она
Но Шехаб мягко разжал ее объятия и заглянул в глаза Фаре.
— Не спеши. Мы же договорились, что не будем торопиться.
— Но я не хочу ждать. — Фара потянулась к нему. Здравый смысл, осторожность — все отступило перед острым чувственным голодом, снедавшим ее еще вчера в саду. — Я хочу тебя...
Шехаб обхватил пальцами ее запястье, сопротивляясь любовному натиску, и приложил палец к губам Фары.
— Не соблазняй меня, сирена. Ты сама не знаешь, чего просишь. Если я сейчас останусь с тобой, то не скоро выйду из этой спальни. Ты слишком устала. Отдыхай. Я загляну к тебе позже.
Шехаб подошел к окнам и закрыл все портьеры. В полной темноте он неслышно подошел к ней и запечатлел на ее губах нежный поцелуй.
— Спи, мое сердце. Надеюсь, что в твоих снах найдется немного места и для меня.
Глава шестая
Ее сны никогда раньше не отличались яркостью. Прежде они были размытыми и бессмысленными и забывались сразу же после пробуждения, оставляя после себя неясное чувство утраты и смутного волнения.
Сегодня ее сон был наполнен солнечным светом, звуками музыки и смехом. И он был материален, потому что словно наяву Фара чувствовала нежные, но настойчивые ласки мужчины — героя ее снов, — вдыхала чуть терпкий мужской запах и словно покачивалась на теплых волнах удовольствия. Она ухватилась руками за свой сон, не желая с ним расставаться. В ее ушах прозвучал его хрипловатый смех, перешедший в мурлыканье.
— Не могу отрицать, мне безумно льстит, что ты так на меня набрасываешься. Но я бы предпочел, чтобы это происходило не во сне.
Фара вздрогнула и открыла глаза. Шехаб присутствовал не только в ее сне, он был здесь, наяву.
— Шехаб... — сонным голосом, полным неги и желания, произнесла она.
Это было самое прекрасное слово, которое когда-либо произносили ее уста, — его имя.
Шехаб подарил ей такую улыбку, от которой Фару бросило в жар, а весь сон слетел окончательно. Он взял шелковистую прядь ее волос и пощекотал кончик носа:
— Так ты проснулась или мне еще немного подождать?
— Обожаю, когда ты шутишь. — Внезапно она подскочила как ужаленная: — Ой, ванная!
Шехаб с улыбкой показал на дверь в глубине спальни.
Быстро, как только могла, Фара привела себя в порядок, не обращая внимания на великолепную отделку ванной комнаты. Все мысли были заняты мужчиной, который ждал ее в спальне.
Когда она вернулась, он лежал на кровати в своей белой одежде жителей пустыни, которая почти сливалась с цветом простыней, отчего его лицо на светлом матовом фоне казалось еще красивее.
Шехаб смотрел на нее, как голодный на лакомое блюдо.
Фара приближалась
Пока Фара находилась в ванной, Шехаб раздвинул портьеры на окнах, и теперь спальню заливал свет. Странно, когда она ложилась спать, на улице тоже было светло...
Шехаб похлопал по кровати ладонью, приглашая ее сесть к нему поближе. Фара медленно приблизилась к нему. Рука Шехаба обвилась вокруг ее талии, заставляя лечь рядом. Ощущая тепло его тела, она понемногу успокаивалась.
— Ну как, легче? — ласково усмехнулся Шехаб.
— Да, — чуть смущенно отозвалась Фара и повернулась так, чтобы лучше видеть его лицо.
Шехаб приподнялся на локтях, провел пальцем по ее руке, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, о чем она хотела его спросить.
— Как твоя сделка? Тебе не нужно работать?
— Уже поработал. Сегодня утром я улетал на переговоры, которые тянулись долгих шесть часов.
— Шесть часов? — Фара недоверчиво уставилась на него. — Но... сколько же тогда я проспала?
— В часах или днях?
— Днях? — ужаснулась она. — О боже...
— Ну так что? — с преувеличенным участием спросил Шехаб, откровенно забавляясь ее испугом.
— Просто скажи.
Шехаб посмотрел на часы и нарочно медленно заговорил:
— Учитывая, что последние пятнадцать минут и тридцать две секунды ты бодрствуешь, ты проспала двадцать шесть часов, три минуты и сорок три... четыре секунды.
Фара сделала страдальческое лицо и шутя ткнула его в бок и поцеловала.
— Это ты виноват. Я никогда не сплю больше шести часов. — Целовать его было безумно приятно, поэтому Фара решила не ограничиваться одним поцелуем.
— Виноват, — не. Стал отрицать Шехаб, гладя ее по спине. — Но тебе обязательно следовало отдохнуть. Нужно было заставить тебя сделать это еще в самолете.
Фара провела по его плечам, восхищаясь тугими мускулами.
— Я бы все равно не уснула, зная, что ты рядом. И как это тебе удается быть таким бодрым? Спал ты меньше меня, но уже успел поработать.
— Я вообще мало трачу времени на сон, а пока ты со мной, я не ощущаю усталости. — Его глаза остановились на ее губах, и они, словно в ответ на его мысли, соблазнительно приоткрылись. Переведя дыхание, Шехаб спросил: — Как насчет того, чтобы поездить верхом?
Воображение тут же нарисовало мускулистое, крепкое тело, смуглые, сильные руки, сжимающие ее в объятиях, горячие жадные губы, дарящие неизведанное наслаждение... Ее взгляд натолкнулся на взгляд Шехаба, и Фара вздрогнула. Он смотрел на нее слегка насмешливо, словно прочел по лицу все ее мысли.
— Так ты ездишь верхом? — его голос окончательно вернул ее в реальность. — На лошадях, — уточнил он.
— На лошадях?.. — смешалась Фара. — Я... Да. — Она кашлянула. — То есть ездила. Пока не упала и не заработала шрам. Это стало последней каплей, и мама потребовала, чтобы отец больше никогда не брал меня с собой на ранчо.